После ухода разносчика все долго молчали. Мистер Уортон услышал достаточно, чтобы его беспокойство еще усилилось, а опасения за сына ничуть не уменьшились. Мистер Харпер невозмутимо сидел на своем месте, а молодой капитан про себя желал ему провалиться в тартарары; мисс Пейтон спокойно убирала со стола,— всегда благодушная, она теперь испытывала особенное удовольствие от сознания, что ей досталась немалая толика кружев; Сара аккуратно складывала свои обновки, а Френсис с полным пренебрежением к собственным покупкам заботливо помогала ей, как вдруг незнакомец прервал тишину:
— Я хотел сказать, что если капитан Уортон сохраняет свой маскарад из-за меня, то он напрасно тревожится. Будь у меня даже какие-нибудь причины выдать его, я все равно не смог бы этого сделать при нынешних обстоятельствах.
Младшая сестра, побледнев, в изумлении упала на стул, мисс Пейтон опустила поднос с чайным сервизом, который она в эту минуту сняла со стола, а потрясенная Сара словно онемела, позабыв о покупках, лежавших у нее на коленях. Мистер Уортон оцепенел; капитан на мгновение растерялся от неожиданности, потом выбежал на середину комнаты и, сорвав с себя принадлежности своего маскарадного костюма, воскликнул:
— Я верю вам всей душой, довольно играть эту утомительную комедию! Но я все-таки не понимаю, как вам удалось узнать, кто я.
— Право же, вы куда красивее в своем собственном виде, капитан Уортон,— с легкой улыбкой сказал гость.— Я советовал бы вам никогда не пытаться его изменять. Уж одно это,— и он показал на висевший над камином портрет английского офицера в мундире,— выдало бы вас, а у меня были еще и другие основания для догадок.
— Я льстил себя надеждой,— смеясь, отозвался молодой Уортон,— что на полотне я красивее, чем в этом наряде. Однако вы тонкий наблюдатель, сэр.
— Необходимость сделала меня таким,— сказал мистер Харпер, поднимаясь с места.
У двери его догнала Френсис. Взяв его руку в свои и залившись ярким румянцем, она горячо сказала:
— Вы не можете... вы не выдадите моего брата!
На миг мистер Харпер остановился, молча любуясь прелестной девушкой, потом прижал ее руки к своей груди и торжественно ответил:
— Не могу и не выдам.— Он ласково положил ей руку на голову и добавил: — Если благословение чужого человека может принести вам благо, примите его.
Мистер Харпер повернулся и, низко поклонившись, вышел из комнаты с деликатностью, вполне оцененной теми, кого он успокоил.
Прямодушие и серьезность незнакомца произвели глубокое впечатление на все семейство, а его слова доставили всем, кроме отца, большое облегчение. Вскоре принесли одежду капитана, которую вместе с другими вещами доставили из города; молодой человек, освободившись от стеснявшей его маскировки, смог наконец предаться радостям встречи со своими близкими, ради которых он подвергал себя такой большой опасности.
Мистер Уортон ушел к себе заниматься своими обычными делами; с Генри остались одни дамы, и началась увлекательная беседа на темы, особенно для них приятные. Даже мисс Пейтон заразилась весельем своих юных родственников, и в течение часа все наслаждались непринужденным разговором, ни разу не вспомнив о том, что им, быть может, грозит опасность. Вскоре они стали вспоминать город и знакомых; мисс Пейтон, никогда не забывавшая приятных часов, проведенных в Нью-Йорке, спросила Генри об их старом приятеле, полковнике Уэлмире.
— О! — весело воскликнул молодой капитан.— Он по-прежнему в городе и, как всегда, красив и галантен.
Редкая женщина не покраснела бы, услышав имя человека, в которого если еще и не была влюблена, то готова была влюбиться, и к тому же предназначенного ей досужей молвой. Именно это случилось с Сарой; она потупила глаза с улыбкой, которая вместе с румянцем, покрывшим ее щеки, сделала ее лицо еще прелестнее.
Капитан Уортон, не замечая смущения сестры, продолжал:
— Порой он грустит, и мы уверяем его, что это признак любви.
Сара подняла глаза на брата, потом посмотрела на тетку, наконец, встретилась взглядом с Френсис, и та, добродушно смеясь, сказала:
— Бедненький! Неужели он влюблен безнадежно?
— Ну что ты, нет... как можно! Старший сын богатого человека, такой красивый, притом полковник!
— Вот уж действительно великие достоинства, особенно последнее!—деланно засмеявшись, заметила Сара.
— Позволь тебе сказать,— серьезно отозвался Генри,— чин полковника — вещь весьма приятная.
— К тому же полковник Уэлмир весьма приятный молодой человек,— добавила младшая сестра.
— Оставь, Френсис,— сказала Сара,—полковник Уэлмир никогда не был твоим любимцем, он слишком предан королю, чтобы прийтись тебе по вкусу.
— А Генри разве не предан королю? — тотчас отпарировала Френсис.
— Полно, полно,— сказала мисс Пейтон,— никаких разногласий насчет полковника: он мой любимец.
— Фанни предпочитает майоров! — вскричал Генри, усаживая младшую сестру себе на колени.
— Глупости! — возразила, покраснев, Френсис, стараясь вырваться из объятий смеющегося брата.
— Больше всего меня удивляет,— продолжал капитан,— что, добившись освобождения нашего отца, Пейтон не постарался задержать мою сестренку в лагере мятежников.
— Это могло бы угрожать его собственной свободе,— с лукавой улыбкой ответила девушка, садясь на прежнее место.— Ты ведь знаешь, что майор Данвуди борется за свободу.
— Свобода!— воскликнула Сара.— Хороша свобода, если вместо одного властителя выбирают пятьдесят!
— Право выбирать себе властителей уже и есть свобода.
— И порой дамы были бы не прочь пользоваться такой свободой,— сказал капитан.
— Прежде всего мы хотели бы иметь возможность выбрать того, кто нам по душе. Не правда ли, тетя Дженнет? —заметила Френсис.
— Ты обращаешься ко мне,— вздрогнув, проговорила мисс Пейтон.— Что я понимаю в этом, дитя мое? Спроси кого-нибудь, кто больше разбирается в таких вопросах.
— Можно подумать, что вы никогда не были молоды! А как же рассказы о прелестной мисс Дженнет Пейтон?
— Вздор, все это вздор, моя дорогая,— сказала тетушка, силясь улыбнуться.— Глупо верить всему, что говорят.
— Вы называете это вздором! — с живостью откликнулся капитан.— Генерал Монтроз по сей день провозглашает тосты в честь мисс Пейтон— я сам это слышал всего лишь несколько недель назад за столом у сэра Генри.
— О Генри, ты такой же дерзкий, как твоя сестра! Хватит болтать глупости... Пойдемте, я покажу вам свои новые рукоделия, я осмелюсь сравнить их с товарами Бёрча.
