— Попали вы в избушку кельта, — говорил лесной житель, не спеша черпая вкусное хлебово. — Наше племя когда-то населяло всю Европу, было многочисленным и могучим. Но явились с юга римляне и захватили Галлию, а с востока стали теснить германцы, славяне и другие народы. Ушли сородичи из родных краев, лишь немногие остались на своих землях; остался в здешних краях и наш род. Многие десятилетия борьбы истощили силы сородичей. Часть их погибла в боях и сражениях, иные умерли от болезней, остался только я, скрытый дремучими лесами да топкими болотами, храня в своей памяти веру и предания своего народа, тайны прозорливых и проницательных друидов — наших жрецов. Умру я — и уйдет со мной великая мудрость древнего племени, собиравшего ее по крупицам тысячелетия.
Долго молча сидел старик, погруженный в свои думы. Словен и Гудни тоже молчали, боясь пошевелиться и нарушить течение его мыслей. Наконец он очнулся, поглядел на них ясным взглядом светло-синих глаз, молвил:
— Поведайте мне, кто вы, откуда и куда направляетесь?
Словен не спеша рассказал свои и Гудни похождения.
В заключение он спросил:
— Скажи, отче, можешь ли ты определить судьбу человека, узнать, что ждет его через многие лета?
— Неведом мне ваш жизненный путь пространно и подробно. Но вижу, что сегодняшние злоключения положат начало длинной и тернистой дороге, которая лишь через десятилетия странствий и скитания приведет вас к родному очагу.
— Ни в какое путешествие мы не собираемся, — возразил Словен. — Мы возвращаемся в Руссинию, в свои дома. Может, ошибаются твои кельтские боги и нам о своем будущем следует узнавать у славянских и германских богов?
— Боги всех народов обитают на небесах и общаются друг с другом. Им ведома доля каждого из нас. Порой они воюют между собой, и их победы и поражения предопределяют удел народов. Никому не дано противиться их воле, мы только покорные, смиренные и послушные исполнители их промыслов и предначертаний.
— Отче, владеешь ли ты искусством знахарства и целительства? — спросил Словен.
— Да, мне известны тайны лекарства.
— Спутница моя ушибла ногу, нога распухла, она не может идти.
— Посмотрим, посмотрим, как помочь твоей спутнице, — задумчиво проговорил кельт, убирая со стола горшок и ложки. Потом он велел Гудни сесть на чурбак, прислониться к стене и расслабиться. Сам устроился на скамейке напротив, осмотрел ногу и положил на больное место ладони. Приятное тепло почувствовала она от этого прикосновения. Вторую ладонь он опустил на колено второй ноги.
— У меня только одна нога повреждена, — напомнила она. — Вторая здоровая.
— Знаю. Но вторая помогает вылечиться первой. Они всегда все беды переживают вместе и не оставляют друг друга в несчастье.
— Долго ли продолжится лечение?
— Не знаю. Мои ладони и твои ноги сами об этом скажут. А сейчас помолчим. Постарайся сосредоточить все мысли и внимание на больном месте и не думай больше ни о чем.
Гудни закрыла глаза, ощущая, как тепло все больше и больше распространяется по ногам, и незаметно для себя задремала.
Очнулась она от того, что почувствовала, как зашевелились пальцы старика на ее ногах. Тепло стало спадать. Наконец он отнял ладони, проделал несколько легких взмахов руками, сказал:
— Теперь ложись и отдыхай до утра. Думаю, с коленкой будет все в порядке.
Пока шло лечение, Словен обмазал тетерева в глине и испек в углях. Получился роскошный ужин. Действительно, мясо птицы было изумительно вкусно и просто таяло во рту, а аромат исходил такой сильный и приятный, что кружилась голова. Обессиленные от еды, расползлись они по своим местам: старик улегся на скамейку, а Словену и Гудни он оставил лежанку.
Гудни тотчас отодвинулась от него и прижалась к стенке, замерла.
Словен шепнул:
— Между нами я положил меч.
Это был древний обычай, согласно которому мужчина не должен был ни при каких обстоятельствах трогать женщину. Гудни знала это и успокоилась.
Утром она удивленно проговорила:
— А у меня нога прошла…
— Перестала ломить? — спросил Словен.
— И не болит, и ссадины присохли. Смотри, я ступаю, будто не было ушиба.
И, обратившись к кельту, сказала, поклонившись:
— Спасибо, отче. Ты совершил чудо!
— Это не я. Это боги через меня помогли излечиться тебе.
Они позавтракали остатками тетерева. Старик положил в котомку Словена копченое мясо, проговорил на прощание:
— Боги благосклонны к вам. Идите с миром и добром, тогда они защитят вас.
Стояло солнечное утро. Идти было легко и приятно. Сосны на песчаных гривах стояли прямо и строго. У темных лесных падей, у выпирающих горбатых корневищ понизу текли и расплывались сизые языки утреннего тумана.
К обеду стало жарко и душно. Видно, собиралась гроза. В полдень они вышли к озеру. Озеро было длинное, но неширокое. На противоположной стороне кущи деревьев отражались в ровной глади воды, но это отражение было темнее и насыщеннее зеленью. Плавали в воде кучевые облака и оттого казалось оно глубоким, почти бездонным.
— Благодать какая! — вздохнула Гудни, присаживаясь на бережок. — Навсегда бы осталась здесь, в тишине и покое, и жила, ни о чем не думая.
— Пойду поброжу вдоль берега, — сказал Словен. — Может, встретится что-нибудь интересное.
— Далеко не уходи, а то мне одной боязно оставаться.
Словен хмыкнул: впервые она сказала ему что-то теплое, почти дружеское. Видно, то, что они несколько дней были вместе и в постоянной опасности, повлияло на нее.
Он миновал крутой берег, за ним пошли песчаные отмели, встречались заросшие водяной травой заводи, прекрасное место для рыбалки. В другое время он не упустил бы случая закинуть удочку, но сейчас надо было спешить, и он повернул назад.
А вот и обрыв, за которым он оставил Гудни. Он уже шагнул за него, как увидел ее, стоящую в воде. Судя по всему, она только что искупалась и подставила свое тело лучам солнца. Ее высокая, словно точеная, крепко сбитая фигура с длинными сильными ногами заворожила Словена. Он понимал, что поступает некрасиво, тайком подглядывая за обнаженной женщиной, но бессилен был отойти назад, ноги его будто приросли к земле.
Вдруг Гудни сильным движением рук бросила свою роскошную огненную копну волос вперед, они каскадом низверглись на ее грудь и заструились, как расплавленное золото.
Затем резким движением головы, помогая руками, она откинула их назад, подняла лицо. Ее глаза, подсвеченные бликами, исходившими от воды, глянули на мир ошеломляющей бирюзой.
Словен отступил назад. Присел. Он знал, что Гудни красива, но сейчас она предстала перед ним поразительно, потрясающе прекрасной.
