— Что сказал этот господин по-английски своему слуге? — спросил г-н Пелюш у Камиллы.
— Он спросил у него: «Все ли здоровы там?»
— Где это там?
— Не знаю, отец.
— А что ответил слуга?
— «Да, сударь, все в порядке».
— Мне кажется он сказал еще что-то?
— Он сказал: «Тогда вперед!» — и уехал.
— Гм! — хмыкнул г-н Пелюш, бросив взгляд исподлобья на тильбюри, которое быстро удалялось, поднимая облако пыли.
— У него голубые глаза! — прошептала Камилла, сомнения которой наконец были окончательно разрешены. Отныне девушка полагала, что в мире нет ничего прекраснее голубых глаз под черными бровями и такими же черными волосами.
XIV. ГЛАВА, В КОТОРОЙ ГОСПОДИН ПЕЛЮШ ПОЛУЧАЕТ САМЫЕ ЛУЧШИЕ ОТЗЫВЫ О МАДЛЕНЕ И О ГОСПОДИНЕ АНРИ
Увидев г-на Пелюша в роскошном охотничьем наряде и не заметив рядом с ним собаки, папаша Мартино и кум Баке понимающе переглянулись.
Хозяин гостиницы, как и повелевал ему долг, взял в руки свой колпак и, подойдя к г-ну Пелюшу, спросил:
— Господин и мадемуазель чего-нибудь желают?
— Очень многое, — ответил г-н Пелюш надменным тоном, который внушило ему внимание его дорожного попутчика, оказанное Камилле. — Очень многое!
— Только одно, — улыбаясь, произнесла молодая девушка.
— Тогда, — сказал папаша Мартино, — мы сначала обслужим мадемуазель. Чего же вы желаете?
— Комнату и воды, чтобы привести себя в порядок после ночи, проведенной в дилижансе, сударь.
— Маргарита, — закричал папаша Мартино, — первый номер для мадемуазель!
— Ты голодна? — спросил г-н Пелюш удочери.
— Я, отец? — переспросила Камилла. — Не знаю.
— Как это ты не знаешь?
— Извините, отец, я задумалась и не слышала ваш вопрос.
— Я тебя спрашиваю, голодна ли ты?
— Разве нам не говорили, что мы приедем к обеду?
— Да, но нам предстоит еще, и нам об этом тоже говорили, по крайней мере целый час пути. К тому же надо еще достать коляску и как следует поторговаться, ведь в провинции воображают, что сам Бог велел им обманывать парижан; все это займет у нас еще около часа, и, я думаю, будет неплохо наполнить наши желудки хорошей чашкой кофе.
— Хорошо, пусть будет кофе, отец.
— Не заставляй себя ждать, Камилла.
— Нет, отец, не беспокойтесь.
И Камилла скрылась на лестнице.
— Гм! — хмыкнул г-н Пелюш, поворачиваясь к владельцу гостиницы. — Я говорил…
— Вы говорили, что вам предстоит еще по меньшей мере час пути; похоже, господин направляется в наши края.
— Я еду в деревню Вути; знаете вы такую?
— Ну, разумеется знаю! Это в полульё отсюда, но поскольку там большой подъем, то, в самом деле, вы потратите на дорогу туда около часа, а то и больше.
— Но если вы знаете деревню, то должны знать и ее обитателей.
— От лесника до мэра, и если я могу вам помочь…
— Знаете ли вы некоего Мадлена?
— Господина Кассия?
— Да, именно господина Кассия.
— Знаю ли я его?! Ну еще бы! Да, сударь, я имею честь быть с ним знакомым.
— Черт, похоже господин Кассий пользуется уважением в округе?
— О! Что касается этого, сударь, то да, он всецело достоин уважения. На последних выборах он отказался от поста мэра.
— От поста мэра?
— Да, сударь, от поста мэра.
— Тогда меня нисколько не удивит, — заметил г-н Пелюш, покосившись на свою медвежью шапку и саблю, — если вы мне скажете, что он имеет чин в национальной гвардии.
— О! Если он не имеет чина в национальной гвардии, то лишь потому, что сам не захотел этого. Ему достаточно сказать слово, и он станет во главе национальной гвардии всего округа, не правда ли, кум? (Мартино повернулся к колбаснику, который слушал разговор, неподвижно стоя около кухонного стола.)
— Правда ли это?! — подхватил кум Баке. — Когда наш капитан господин Жюль Кретон был избран на эту должность, он сказал: «Хорошо, я согласен, но только при условии, если господин Кассий отказывается». Однако же отличный капитан этот господин Жюль Кретон, ведь он нам позволяет делать все, что мы хотим!
— Так вот, мой друг, — проговорил г-н Пелюш, увидев, что может рискнуть и что его достоинство нисколько не пострадает от знакомства с Мадленом, — не стану скрывать от вас долее, что я еду к господину Кассию.
— Тогда вам предстоит некоторое время побыть с нами. Господин Кассий — чародей. Попав к нему, никогда не знаешь, когда выйдешь обратно.
— Ну, что же, значит, я человек более сведущий, чем остальные, и могу вам заранее сказать, милейший сударь, что через две недели вы увидите, как я проследую назад.
Папаша Мартино покачал головой — жест, означающий отрицание, — и кум Баке последовал его примеру.
— Господа, — горделиво произнес г-н Пелюш, — когда занимаешься крупной коммерцией и заключаешь более чем на миллион сделок в год, не можешь себе позволить посвятить отдыху и удовольствиям более двух недель; впрочем, — прибавил г-н Пелюш, растягивая губы в высокомерной улыбке, — сомневаюсь, что развлечения, которые предложит мне мой друг Мадлен, заставят меня забыть удовольствия столицы цивилизованного мира.
— Вы охотник, не правда ли, сударь? — спросил папаша Мартино.
Господин Пелюш сделал неопределенное движение головой и плечами и бросил на свое одеяние взгляд, как бы говоривший: «Мне кажется, что это и так видно».
— Вы рыболов?
— Я могу им стать… У меня большие способности ко всем физическим упражнениям.
— Вы наездник?
— Гм-гм!.. Можно сказать, я был им в молодости. В окрестностях Парижа есть деревушка Монморанси, в которой проживал, как вам должно быть известно, философ из Женевы, великий Жан Жак Руссо, так вот, я иногда наезжал туда по воскресеньям.
— И там вы брали уроки верховой езды?
— Именно там.
— Хорошо! Охота, рыбная ловля, прогулки верхом, — продолжал хозяин гостиницы «Золотой крест», — все это вы найдете у господина Мадлена.
— Как?! — вскричал г-н Пелюш, чье удивление росло чем дальше, тем больше. — Имея полторы тысячи франков ренты, ну, самое большее две тысячи, Мадлен позволяет себе охоту, рыбную ловлю и лошадей?
— Ну, если он сам не в состоянии позволить себе подобное, то все это есть у его друзей, а это совершенно одно и то же.
— У Мадлена есть друзья, имеющие лошадей, земли и пруды?
— Конечно. Возьмите, к примеру, того молодого человека, который приехал вместе с вами в моем дилижансе…
— Так это ваш дилижанс? — прервал его г-н Пелюш. — Поздравляю вас с этим.
— Да, в нем изрядно трясет, не так ли? Но вот зимой, на плохих дорогах он имеет свои преимущества, поскольку весьма устойчив. Так вот, этот молодой человек, который приехал вместе с вами в моем дилижансе и которого дожидались здесь его грум, тильбюри и лошадь, — друг господина Мадлена.
