— Нам необходимо подготовиться к нападению и решить, что нужно делать — продолжил старейшина — Кто хочет говорить?
— У меня вопрос, мудрейший Смотрящий Гехемн — поднялся стройный светлокожий мужчина лет тридцати, с необыкновенной светло-каштановой бородкой, выдававшей ливийскую кровь — Почему Люди Пчелы собираются напасть на нас сразу после разлива? Самое время сеять, а тут война. Раньше всё было иначе, войны всегда начинались после сбора урожая, чтобы унести возможно больше добычи. И потом, разве верхние люди сами не сеют в это время? Это же глупо, отрывать от дела столько мужчин, когда самая работа. С чем это связано, Мудрейшие, кто мне объяснит?
Старейшина с посохом чуть помолчал.
— Это хороший вопрос, Ясте. Я мог бы ответить тебе, но полагаю, пусть лучше ответит человек, который сам недавно оттуда.
Гехемн обернулся, сделал знак рукой. Откуда-то из-за спин сидящих протолкался молодой человек со смугло-оливковой кожей, типичной для Людей Пчелы. Собрание с любопытством разглядывало его, хотя в последнее время беженцы с юга были явлением вовсе нередким.
— Уважаемое собрание!..
— Великий Совет — поправил Гехемн — Мы не на деревенском сходе.
— Прошу прощения — чуть смутился говоривший — У нас… у них, в верхних землях, Совет — это сборище начальников, собираемое проклятым Владыкой.
— Почему ты называешь его Проклятым? — подал голос кто-то из сидящих. Тутепх не разглядел, кто.
— А разве это не так? — ощерился говоривший — Владыка Нармер, как и его отец…
— Не отвлекайся, Нехебх — вновь подал голос старейшина Гехемн — Во-первых, расскажи Совету, кто ты и как тут оказался. Во-вторых, объясни всем, почему Нармер решил начать войну сразу после окончания разлива, а не после сбора урожая.
— Слушаю, о мудрейший — Нехебх почтительно поклонился, вновь обернулся к Совету — Меня зовут Нехебх. Я проживал у Великого озера[3]. Мы жили, честно соблюдая древние законы. Но семь лет назад воины прежнего Владыки по имени Ка — да будет проклят он во веки веков! — напали на нас. Мы защищались, но их было очень много. Они убили всех, кто не бросил оружие или не успел скрыться. Мой отец погиб тогда — на лице Нехебха задвигались желваки — Я был молод и быстр, и мне удалось уйти. Мы думали, что это обычный разбойный набег, какие не раз совершали прежде люди Долины. Но мы ошиблись! Всё оказалось гораздо хуже.
Нехебх прервал речь, наклонившись, взял с земли высокий сосуд с водой, поставленный тут специально для того, чтобы оратор мог промочить пересохшее горло.
— На этот раз — продолжал Нехебх, напившись — воины Повелителя никуда не ушли. Они согнали всех, кто мог стоять на ногах, и заставили строить дом-крепость, каких прежде никто не видел. Стены из сырцового кирпича, толщиной в полтора шага и высотой в десять. Ворота они поставили сами, срубив наши священные деревья, росшие вокруг святилища тысячу лет. Ворота получились толстые, почти как стена, и навешены на кованых медных петлях в пять талантов каждая.
По собранию прошёл гул изумления.
— Когда эта крепость была построена, они оставили в ней часть своих и ушли, забрав зерно и скот, оставив нам ровно столько, чтобы мы не сразу умерли с голода — продолжал своё повествование Нехебх — И с тех пор всё время грабят нас, требуя отдавать большую часть урожая и приплода скота. Они похожи на пиявок, с той только разницей, что пиявка, насосавшись крови, отваливается, эти же твари ненасытны. Их логово так просто не взять, а если даже это и удалось бы, из Долины придут новые полчища, и вновь Великое озеро покраснеет от крови. А вместо уважаемых старейшин и вождя над каждым селением нынче поставлен от проклятого Повелителя начальник, который делает всё, что хочет, под защитой копий своих солдат…
— Кого? — переспросил кто-то, сбив ход повествования Нехебха. Тот смешался, взглянул на Гехемна. Старейшина кивнул: «Отвечай».
— Да, здесь вы этого ещё не знаете. Ещё не так давно, при прошлом Повелителе, воины Долины не отличались от наших. Теперь там новые порядки. Их Повелитель содержит большое количество воинов, которые целыми днями либо тренируются владению оружием, либо просто спят, едят и безобразничают. И больше не занимаются ничем! Никто из них не пашет, не ловит рыбу и не строит хижин — они посвятили свою жизнь только войне, и Повелитель кормит, поит, одевает и обувает их за это. Или же они сами берут у простых людей всё, что захотят, под угрозой оружия, от имени своего Повелителя.
Новая волна возмущения пронеслась над Советом.
— Этих людей в Земле Пчелы называют солдатами. Они очень опасны в бою, потому как опытны и очень жестоки[4].
— Как много таких солдат у Нармера? — спросил уже говоривший ранее Сетумн.
— Этого я не знаю — Нехебх отёр пот со лба, солнце уже здорово припекало — Но, думаю, сейчас уже много. В Земле Пчелы немало здоровенных подонков, желающих жить грабежом. По закону эти люди, разумеется, должны быть убиты, но ведь закона в верхних землях давно нет — его там заменяет слово Повелителя.
— У меня вопрос — подал голос кто-то из вождей — А почему ты не убежал сразу?
— А разве так просто оставить землю предков, даже когда на ней хозяйничают проклятые пришельцы? — усмехнулся Нехебх. На лицах слушателей отразилось понимание — аргумент был более чем весомый.
— Тогда второй вопрос. Почему ты сделал это сейчас?
Нехебх засопел, поглядел на старейшину. Смотрящий кивнул ему снова — «говори всё».
— Всему есть предел. При покойном Повелителе — да сгниют его кости бесследно — у нас отбирали только зерно и скот. Теперь же солдаты проклятого Нармера отбирают в селениях вокруг Великого Озера молодых девушек и парней, связывают и угоняют в Долину, как животных. Они называют их рабами!
Вот теперь гул, невнятно реявший над Советом, стих, и нехорошая, мертвящая тишина воцарилась над площадью.
— Я хочу сказать вам — голос Нехебха окреп — Если солдаты проклятого Нармера придут сюда, здесь тоже будут такие порядки! Защищайтесь, люди!
* * *
Солнечный свет вовсю гулял меж колоннами, и в его лучах плавал дым от масляных светильников, которые никто не собирался гасить. Впрочем, это сейчас, сразу после рассвета, солнечные лучи имеют возможность беспрепятственно проникать в зал Совета. Когда огненная ладья Ра поднимется выше, тут воцарится прохладный полумрак, освещаемый только светильниками.
Нармер усмехнулся про себя. Да, солнечные лучи имеют возможность беспрепятственно заглянуть сюда ранним утром. Но только они. Даже слуги тут подобраны глухонемые, а вся стража находится снаружи. Ибо негоже всем и каждому знать, о чём говорят на Совете у Повелителя.
