русского генералитета полной неожиданностью. Генерал Инфлант двинулся на помощь к Репнину позади транжамента в направлении к тыльному мосту. Полки следовали в следующем порядке: правее в первой линии шли 3, 5 эскадрона Псковского драгунского полка с Инфлантом, левее наступали пикетная команда майора Облова (200 чел.), за ними, во второй линии, шел Тверской полк с одним эскадроном псковцев, и в третьей линии шел Белозерский полк бригадира Вейсбаха. В таком порядке кавалерия (псковцы) дошла до большого леса, где и помогла убраться в лес орудиям Когана, а команда Облова дошла до правого фланга транжамента, не встречая противника. Выезжая из транжамента, Облов столкнулся с двумя эскадронами лейб-драгунского полка неприятеля. Отряд Облова был опрокинут, и стал отходить к Тверскому полку, подходившему к большому лесу.
Полковник Рожнов, развернув гренадерскую роту и два эскадрона своего полка, присоединив остатки отряда Облова, встретил шведов огнем из пистолетов и карабинов, а затем перешел в атаку. Ему удалось опрокинуть головные эскадроны, но остальные роты лейб-драгунского полка и корпус лейб-драбантов, перескочили через транжамент и зашли в тыл Тверскому полку. Увидев это, Инфлант повернул свои эскадроны на помощь Рожнову. Русские и шведы перемешались. Однако напор противника был столь силен, что русские драгуны стали отходить к Княжицам.
Драгуны, несмотря на отчаянное сопротивление, отступили в беспорядке и с серьезными потерями. Еще хуже сложилось положение Белозерского полка. Вейсбах, двигаясь за Псковским и Тверским полками, при содействии полкового адъютанта заметил движение шведов западнее транжамента. Переменив фронт полка, Вейсбах направил в атаку левее укрепления гренадерскую роту Эрика Свейда, а с нею и первый эскадрон майора Эсмонта. С остальными четырьмя эскадронами, построенными в одну линию, он взял направление еще более левое, пытаясь охватить неприятеля с фланга.
Шведский лейб-регимент, во главе с генералом Крейцем, двинулся навстречу русским. Гренадерская рота была атакована не только с фронта, но и с тыла и была разбита. Шведы прорвали фронт белозерцев. Без команды офицеров драгуны стали беспорядочно палить по врагу с большого расстояния. Лейб-регимент шел в атаку с горы, тем самым усиливая свой удар. Разбитый полк бежал в беспорядке в направлении моста у «мараста». Из-за нераспорядительности фельдмаршал-лейтенанта Гольца, пребывавшего длительное время в состоянии неведения, из которого его вывело прибытие прапорщика Жеребцова от Репнина с просьбой о помощи, русская кавалерия была поставлена в критическое положение. Гольц, не посоветовавшись с Генскиным, послал приказ принцу Гессен-Дармштадскому соединиться с его конницей. Сам генерал во главе Санкт-Петербургского, Азовского и Рязанского полков, имея в голове колонны три полковые пушки, двигался к мосту через «мараст». Через мост удалось переправить три полковых орудия, гренадерскую роту и 2 эскадрона (1-й и 3-й) Санкт-Петербургского полка, когда в колонну врезался отступавший Белозерский полк.
Русским удалось развернуть головные эскадроны Санкт-Петербургского полка и расстроенные справа второй, а слева третий эскадроны Азовского полка. Лейб-регимент с примкнувшим к нему Смоландским рейтарским полком опрокинул русских стремительной атакой. Однако, пожертвовав собой, драгуны дали возможность отступить назад Рязанскому драгунскому полку, части азовцев и остаткам Белозерского полка.
В результате атаки шведов Санкт-Петербургский полк присоединился к бригаде принца Гессен-Дармштадского, а Азовский полк отошел к «квартире» Гольца.
Захватив переправу через «мараст», шведы разделились на две части: лейб-регимент направился преследовать остатки группы полков Ченцова, а смоландские рейтары стали наступать на юг к Гнездину.
Кавалерия принца Гессен-Дармштадского, имея в голове Троицкий драгунский полк, по тесной лесной дороге в колонну по четыре маршировала на соединение с Гольцем. Переправившись через болото и поднимаясь на возвышенность лесной поляны, бригада столкнулась со шведскими рейтарами, стоявшими в боевом порядке. Принц на виду у противника приступил к перестроению в боевой порядок. Не успели развернуться Троицкий и примыкавший к нему Астраханский полки, как шведы перешли в атаку. Троицкий полк успел развернуть только два эскадрона и гренадерскую роту. Смоландцы атаковали не только с фронта, но и с флангов. Кавалерия была сбита с поля боя и отступила к Княжицам.
Последствия кавалерийского боя были таковы: убито 9 офицеров, 221 нижних чинов; ранено: офицеров 25, нижних чинов 326; не явилось нижних чинов 220. Всего офицеров 34, нижних чинов 817. Кроме того, Псковский и Белозерский полки потеряли по одному знамени, Троицкий полк литавры, Санкт-Петербургский полк – два орудия из трех.
Описывая действия шведской армии на поле боя, А. Стилле отмечает: «Замечательное взаимное содействие кавалерии и пехоты в бою» [168]. Как бы там ни было, победа шведской армии под Головчином была лишь крупной тактической победой, не принесшей армии короля никаких выгод. Да, бесспорно, что шведы выиграли сражение путем теснейшего взаимодействия родов войск и превосходства, своей прекрасно вымуштрованной армии, над русскими полками. Но в ходе переправы через Бабич и последующих действий эта пехота и кавалерия были настолько измотаны, что им после успешного исхода боя не хватило сил на преследование отступающего врага.
Головчино было последним большим сражением, выигранным Карлом XII за свою военную карьеру. К тому же шведы смогли убедиться, что им противостоят хорошо подготовленные полки, далеко ушедшие от тех, что были у русских в 1700 году под Нарвой.
Последствия неудачи под Головчином довольно быстро сказались на русском генералитете. Прибывший 9 июля к армии Петр I, подробно разобравшись в происшедшем, приказал учредить «кригсрехт» – военный суд. За пассивность, проявленную в бою и утерю пушек, генерал Репнин был разжалован в рядовые. Генерал-поручик Чамберс лишен должности и ордена Св. Андрея Первозванного. Суд над генералом Гольцем завершить не удалось.
Три драгунских полка: Белозерский, Санкт-Петербургский и Троицкий, за позорящие действия в бою 3.07.1708 г. впоследствии в 1711 году были расформированы.
Между тем, простояв в Могилеве более месяца и не дождавшись подхода корпуса Левенгаупта, Карл XII приказал продолжить поход на Москву, пытаясь прорваться на Смоленский тракт. В ряде арьергардных боев – при Добром, Раевке и Мигновичах шведские войска потерпели поражение и понесли большие потери. Русские стали сжигать все не только на пути движения противника, но и у себя в тылу.
Измотанная непрерывными боями и маршами, оборванная и голодная шведская армия стояла перед выбором – отступать в Польшу или идти на Украину. Рёншильд был среди немногих, кто горячо отстаивал идею похода на Украину.
Так, в октябре 1708 года каролины повернули на юг. Фельдмаршал в этот период постоянно находился при особе короля, не командуя отдельными отрядами шведской армии. К этому времени он стал еще более раздражительным и мнительным. Его одолевали сильные боли в спине и ногах.
К тому же он серьезно простудился необычайно холодной зимой 1708/09 года. К этому времени его подозрительность достигла апогея. Все
