Если это верно, рассуждала она, недоумевая, и Торанага лелеет такой далеко идущий план, тогда, конечно, он не поедет в Осаку на поклон к Исидо. Он должен… А! Так что же тогда с сегодняшней отсрочкой, на которую уговорил его пойти Хиромацу? О, Мадонна, Торанага и не думал появляться в Осаке! Это всего лишь хитрый ход! Зачем? Чтобы выиграть время. Для чего? Чтобы ждать и выдумывать еще тысячу трюков, не важно каких, лишь бы остаться тем, кем он был всегда, – великим кукловодом.
Сколько времени пройдет, прежде чем у Исидо лопнет терпение и он, подняв боевое знамя, двинет в поход свои войска? Месяц, самое большее два. Тогда к девятому месяцу этого, пятого года Кэйтё начнется битва за Канто! Но что выгадает Торанага за два месяца? «Не знаю, – решила Марико, – знаю только, что теперь мой сын имеет шанс унаследовать свои десять тысяч коку и жить, как ему и подобает, вырастить своих детей. Может быть, теперь род моего отца не исчезнет с лица земли…» Она радовалась этому своему новообретенному знанию, наслаждаясь им, рассматривая его с разных сторон, находя его логически безупречным. «Но как вести себя в промежутке между сейчас и потом? – гадала она. – Так же, как ты вела себя и намеревалась вести впредь».
– Госпожа?
– Да, Тиммоко?
– Там Гёко-сан. Она говорит, что вы с ней условились о встрече.
– Ах да, я забыла тебе сказать. Подогрей саке, принеси и пригласи ее сюда.
Марико вспомнила сегодняшний день, вспомнила обнимавшие ее руки, такие надежные, теплые и сильные. «Увидимся сегодня вечером?» – осторожно спросил он, когда Ябу и Цукку-сан наконец покинули их. «Да, – порывисто обещала она. – Да, мой дорогой. О, как я счастлива за тебя! Скажи Фудзико-сан… Попроси ее послать за мной после часа свиньи». В тишине дома у нее вдруг перехватило горло. Так глупо и опасно…
Она проверила перед зеркалом прическу и попыталась успокоиться. Послышались шаги, отодвинулись сёдзи.
– Ах, госпожа, – Гёко низко кланялась, – как вы добры, что позволили мне повидать вас.
– Добро пожаловать, Гёко-сан.
Они выпили саке, Тиммоко снова наполнила чашки.
– Какая красивая посуда, госпожа, просто прелесть.
Они вели безразлично-вежливый разговор, потом Марико отослала Тиммоко.
– Извините меня, Гёко-сан, но наш господин сегодня днем не приезжал. Я не видела его, хотя и надеялась повидаться перед отъездом.
– Да, я слышала, что Ябу-сан прибыл вместо него на пристань.
– Когда я увижу Торанагу-сама, я еще раз попрошу его. Но думаю, его ответ будет таким же. – Марико налила саке им обеим. – Простите, он может не удовлетворить мою просьбу.
– Да, я верю вам. Может, если не попросить поусерднее…
– Но я никак не могу на него повлиять, так что извините.
– Я тоже прошу меня извинить, госпожа.
Марико поставила свою чашку.
– Помнится, вы говорили, что длинный язык…
Гёко резко произнесла:
– Если бы я собиралась кому-то выдавать ваши тайны, то не стала бы говорить об этом вам. Думаете, я так наивна?
– Может быть, вам лучше покинуть меня? Мне еще так много надо сделать…
– Да, госпожа, я тоже так думаю! – согласилась Гёко. Голос ее стал вдруг жестким: – Господин Торанага просил меня лично рассказать ему все, что я знаю о вас и Андзин-сан. Сегодня днем. Я склонила его к мысли, что между вами ничего нет. Я сказала так: «О да, господин, до меня тоже дошли эти грязные слухи, но в них нет ни слова правды. Я клянусь в этом жизнью моего сына и его сыновей! Если кому и знать, то, конечно же, мне. Положитесь на меня: все это злобная ложь – сплетни, домыслы завистников, господин…» О да, госпожа… Для меня ведь это тоже было неожиданно, но моя игра убедила его, и он мне поверил. – Гёко залпом выпила саке и горько добавила: – Теперь мы все погибнем, если у него появятся доказательства, а ведь добыть их нетрудно…
– Теперь?
– Конечно. Подвергнуть Андзин-сан пыткам, какие в ходу у китайцев. Тиммоко, меня, Кику-сан, Ёсинаку… Извините, даже и вас, госпожа. Китайским пыткам.
Марико сделала глубокий вдох.
– Могу я… могу я спросить у вас, почему вы подвергли себя такой опасности?
– Потому что в определенных обстоятельствах женщины должны защищать друг друга от мужчин. Потому что я на самом деле ничего не видела. Потому что вы не причинили мне вреда. Потому что мне нравитесь вы и Андзин-сан и я верю, что у вас обоих особая карма. И потому, что я хотела бы видеть вас живой и своим другом, а не мертвой, и потому, что мне интересно смотреть, как вы, мотыльки, летите на огонь жизни.
– Я не верю вам.
Гёко тихонько рассмеялась:
– Благодарю вас, госпожа. – Став хозяйкой положения, она заговорила с полной искренностью: – Очень хорошо, я назову вам настоящую причину: мне нужна ваша помощь. Да, Торанага-сама не удовлетворил мои требования, но вы наверняка сможете придумать, как этого добиться. Вы – единственный шанс, который я имела и могу еще иметь в этой жизни, и я не в силах так легко от него отказаться. Ну, теперь вы знаете. Пожалуйста, я почтительно прошу вас помочь мне с моей просьбой. – Она положила на футон обе ладони и низко поклонилась. – Пожалуйста, извините мою несдержанность, госпожа Тода, но все, что я имею, будет вашим, если вы мне поможете. – Она снова уселась, оправила складки кимоно и допила свое саке.
Марико пыталась все обдумать. Интуиция подсказывала ей, что этой женщине можно довериться, но мысли ее все еще пребывали в некотором разброде. Сначала ее ошеломила разгадка поступков Торанаги, затем потрясло облегчение от того, что Гёко не выдала ее, против ожидания. Поэтому она решила отложить решение, обдумать его как следует на холодную голову, когда успокоится.
– Я постараюсь. Прошу вас, дайте мне время.
– Я могу вам дать даже больше. Вы слышали про секту Амида Тонга? Убийц?
– Да, а что они…
– Помните тот случай в Осакском замке, госпожа? Наемный убийца тогда покушался на Андзин-сан, не на Торанага-сама. Старший домоправитель господина Киямы заплатил две тысячи коку за эту попытку.
– Киямы? Но почему?
– Он христианин. Андзин-сан был для них опасен еще тогда. Что же говорить про теперь? Теперь, когда Андзин-сан – самурай, свободен, имеет свой корабль…
– Еще один Амида здесь?
Гёко пожала плечами:
– Кто знает? Но я бы не дала набедренной повязки за жизнь Андзин-сан за пределами крепости, если он не будет беречься.
– Где он сейчас?
– В своем домике, госпожа. Вы хотели вскоре посетить его? Может быть, самое время его предупредить.
– Похоже, вы знаете все обо всем, Гёко-сан!
– Я держу свои уши открытыми, госпожа, и глаза тоже.
Марико сделала над собой усилие, чтобы отбросить мгновенно возникшее беспокойство за Блэкторна.
