— Молодец! — Мунго на секунду обнял девушку. — Когда все закончится, я хочу поговорить с тобой о Гарри. — Он выхватил у нее самую большую кастрюлю. — А теперь пойдем!
Они помчались со всех ног и вдруг встали как вкопанные. Яркий солнечный свет резко ударил в глаза, заставляя зажмуриться, — туча саранчи исчезла, небо засияло голубизной. Увы, опасность не отступила: плотное облако насекомых опустилось на землю; поля и лес изменились до неузнаваемости. Самые высокие деревья стали похожи на странные оранжево-черные стога сена. Ветки раскачивались и провисали под невыносимой тяжестью; каждые несколько секунд раздавался треск, и очередная ветка ломалась. Высокие ростки кукурузы полегли на землю, покрытую сплошным слоем шуршащих тел.
Сотня взбудораженных людей выбежала на поля, колотя в кастрюли и размахивая грубыми больничными одеялами. Вспугнутые насекомые на мгновение взмывали в воздух и снова опускались на землю.
К шуму добавились крики тысяч птиц, пожирающих саранчу. Стаи угольно-черных дронго с длинными раздвоенными хвостами, скворцы с переливающимися зеленью грудками, сизоворонки и щурки, сияющие лазурью, золотом, кармином и пурпуром, — все они носились в воздухе, выписывая виражи, и жадно хватали добычу. Аисты с пушистыми белыми воротниками, марабу с уродливыми чешуйчатыми головами, ябиру с желтыми пятнами на длинных черно-красных клювах торопливо насыщались, по колено утопая в живом ковре.
Пиршество длилось меньше часа. Также внезапно, как появился, рой саранчи одновременно, точно единый живой организм, взмыл в воздух. На землю вновь опустилась неестественная темнота, за которой наступил фальшивый рассвет — закрывающее солнце облако насекомых поредело и скрылось на юге.
Посреди пустых полей крохотные человеческие фигуры казались игрушечными. Люди с ужасом оглядывались, не узнавая свой дом.
Кукурузные поля превратились в голые участки земли: саранча сожрала все подряд. От розовых кустов возле дома остались только колючие стебли. Цветы на яблонях и персиковых деревьях исчезли, словно вернулась зима. Леса на холмах и густой кустарник по берегам реки Ками тоже пострадали.
Не уцелело ни единого зеленого листочка, ни единой травинки — рой саранчи прокладывал себе дорогу через сердце Матабелеленда, оставляя позади широкую полосу пустыни.
Джубу сопровождали всего две служанки — и это был признак упадка, который переживал народ матабеле. Когда-то, до оккупации Матабелеленда компанией, старшая жена вождя из великого рода Кумало путешествовала в компании сорока прислужниц и под зашитой пятидесяти вооруженных амадода, обязанных обеспечить ее безопасность по дороге в крааль мужа. Теперь ей самой приходилось нести подстилку для сна. Несмотря на полноту, Джуба двигалась легко и грациозно, выпрямив спину и высоко подняв голову.
За пределами миссии она сняла шерстяной жилет: тело прикрывал лишь короткий кожаный передник, хотя крестик по-прежнему висел на шее. Огромные обнаженные груди, намазанные жиром, блестели под лучами солнца, подпрыгивая и раскачиваясь с девичьей упругостью. Ноги с удивительной скоростью несли ее по пыльной дороге.
Две служанки — молоденькие, недавно вышедшие замуж женщины из крааля Джубы — шли чуть позади и вопреки обыкновению не болтали и не пересмеивались, а широко раскрытыми глазами смотрели на унылую разоренную землю вокруг. Здесь тоже пролетела саранча. На голых деревьях не осталось ни насекомых, ни птиц. Солнце выжгло обнаженную землю, и ветер разносил пыльные вихри.
Женщины поднялись на вершину невысокого холма и, сбившись в кучу, невольно замерли, до глубины души пораженные открывшейся картиной. Перед ними лежал крааль, когда-то принадлежавший отряду Иньяти, которым командовал Ганданг. По указу главного уполномоченного по делам туземцев отряд расформировали, а крааль сожгли. Израненная земля уже начинала зарастать травой, но стаи саранчи вновь сорвали зеленое покрывало с округлых пепелищ хижин, напомнив о прошлом величии: новый крааль, построенный для Ганданга и его ближайших родственников, казался совсем маленьким.
Пастбище между берегом реки и новым краалем уничтожила саранча. Весенние ливни еще не начались, и вода в реке стояла низко, открывая белоснежные валуны, до блеска отполированные водой, — они блестели под солнцем, словно чешуйки ящерицы. В новом краале тоже никого не было, загоны для скота пустовали.
— Белые опять забрали скот! — воскликнула стоявшая рядом с Джубой Руфь.
Этой привлекательной девушке едва исполнилось двадцать. Она уже два года носила головной убор замужней женщины, но так и не забеременела. Именно тайный страх бесплодия заставил ее обратиться в христианство: трое богов, обладающих таким могуществом, которое описывала Джуба, наверняка не позволят своей почитательнице остаться бездетной. Она крестилась почти месяц назад, и новые боги в лице Номусы изменили ее имя с Кампу на Руфь. Теперь ей не терпелось воссоединиться с мужем, одним из племянников Ганданга, и проверить могущество новой веры.
— Нет, — возразила Джуба. — Скорее всего Ганданг отослал стада на новые пастбища к востоку.
— Тогда где же амадода? Куда подевались мужчины?
— Наверное, ушли со скотом.
— Это работа для мальчишек, а не мужчин.
Джуба фыркнула.
— С тех пор как Сияющий Глаз отобрал у них щиты, наши мужчины превратились в муджиба.
Муджиба называли мальчиков-пастухов, которые еще не стали воинами боевых отрядов, и спутницы Джубы со стыдом признали правоту ее слов. Мужчин действительно разоружили, запретив основное занятие и развлечение амадода — набеги за скотом и рабами. Мужья служанок Джубы успели обагрить свои копья кровью в нападении на отряд Вильсона на берегу реки Шангани — это была единственная маленькая победа матабеле за всю войну, — но что станет с юношами, которым запретили жить по-старому? Смогут ли они когда-нибудь принять участие в битве, чтобы заслужить право выбрать себе жену? Или обычаи и традиции, согласно которым жили матабеле, исчезнут навсегда? Но если так, что будет с народом?
— Женщины все еще здесь. — Джуба показала на оголенные поля, где ритмично покачивались фигуры, размахивающие мотыгами.
— Они снова засевают поля! — догадалась Руфь.
— Слишком поздно, — пробормотала Джуба. — Урожай не созреет к празднику спелых фруктов… Пора идти!
Возле одного из мелких прудиков в русле реки женщины положили на землю свои ноши и, сняв передники, смыли пот и дорожную пыль в прохладной зеленоватой воде. Руфь нашла уцелевшую от саранчи веточку с желтыми цветами и вплела их в волосы себе и спутницам.
