Пока все были под впечатлением вдохновенного заявления Гамлета, подъехало и основное войско. Его возглавляли два старца, разительно отличающиеся между собою. Один крупный, с буйной седой гривой, без бороды, но с длинными усами, выглядел почти как король — с литым золотым обручем на лбу, тяжелым ожерельем со вставками из слегка подшлифованных гранатов, топазов и цветного стекла — вполне нормальное сочетание, с массивными браслетами, закутанный в почти такой же синий плащ как наш более молодой собеседник, — кстати, имеющий со «королем» немало иных сходных черт, — но просторный и длинный.
Другому определение «старец» подходило гораздо больше. Скрюченное тщедушное создание, восседающее на крепком послушном муле, было завернуто в мешковатое, некогда белое одеяние, похожее на монашескую рясу, но отовсюду свисающие странные предметы, более всего напоминающие языческие амулеты, указывали на то, что это жрец другой породы. Некоторые амулеты были из вполне благопорядочных камней и металлов, или дерева, но общее впечатление немного угнетало, так как наблюдались среди них и какие-то высохшие фрагменты, явно органического происхождения.
Постоянно двигаясь рядышком, эти двое напоминали аллегорию славы и смерти.
— В чем дело, Кей? — спросил царственный «старец» наполненным голосом полководца, способным перекрыть шум битвы. Взгляд у него был одновременно холодный и заинтересованный. Последнее он стремился скрыть, но неуловимое напряжение чувствовалось.
— Кей, — невольно пробормотал я себе под нос, и хмыкнул, покачав головой. — Надо же, я это подозревал!..
Кей словно бы очнулся и поспешно сглотнул.
— Ни в чем, отец. По-моему, это простые путешественники. Из тех, что ищут приключений на свою голову, наслушавшись бардов или… — Кей бросил быстрый злобный взгляд на завернутую в бесформенный балахон костлявую фигуру, — или предсказаний жрецов, — добавил он мстительным тоном.
Кей начал мне нравиться. Жрец никак не отреагировал на выпад, а граф Галавский, похоже, испытал некие чувства, близкие к замешательству.
— Ты узнал, кто они такие?
— А какое это имеет значение? — спросил я вдруг раздраженно. Олаф предупреждающе, еле слышно, кашлянул.
Граф обратил на меня суровый властный взгляд, но как человек поистине цивилизованный, не поддался на провокацию. Более того, сталь в его глазах сменилась внезапной задумчивостью и каким-то тяжелым сомнением, явно доставляющим ему неприятные переживания. От этой перемены я почувствовал себя почему-то гораздо более неуютно, чем прежде. Казалось, он пытался припомнить, не виделись ли мы с ним в прошлой жизни, и что бы это могло значить.
— Значение имен, мой мальчик! — вдруг проскрипело костлявое создание, сгорбившееся на буром муле, тихонько неприятно хихикая. Оно повернуло голову, выглянув из-под капюшона, и я увидел большие блестящие черные глаза, какие могли бы быть скорее у молодого человека, а не у старика — такой в них был живой подвижный блеск. — Имена приковывают к судьбам, определяют прошлое и будущее, жизнь и смерть. Имена нами правят! — Друид выехал вперед, потеснив графа, и остановился, опять тихо захихикав. Выпростав из-под засаленных складок темную жилистую кисть, он повел ею перед нами, странно шевеля пальцами.
— Эй, потише, — проворчал Олаф. — Ты, старик, часом, не Мерлин?
Опять хихиканье.
— Я-то свое имя знаю, а вот знаешь ли ты? Смотри, а то совсем забудешь.
— Гавейн, — сказал Олаф. — Гавейн с Оркнеев.
Коричневая кисть переместилась, указывая теперь на Фризиана.
— Галахад, — ответил тот, с улыбкой кивнув на Гамлета. — Мы с Ланселотом вместе из Малой Британии.
Гамлета слегка скривило от такого соседства.
Коричневые пальцы указали на меня.
— А ты? — спросил вкрадчивый голос.
Я пристально посмотрел в блестящие глаза. Почему-то, у меня было настроение упираться рогом и рыть землю копытом. Это настроение было, конечно, ненормальным, провоцирующим, и поддаваться ему не стоило. Кто сказал, что эти люди желают нам зла? Просто у них несколько навязчивая манера общения. Которую я, кажется, стал плохо выносить. Но они тут ни при чем.
— Эрик, — наконец назвался я, не подозревая, какую это вызовет реакцию.
Друид, кажется, лишь немного удивился, но Кей охнул и неловко дернул поводья лошади — та возмущенно заржала. Граф вздрогнул и выглядел ошеломленным. Я тоже удивился. Что я такого сказал? Напомнил кому-то, что у него неоплаченный счет за чью-то пролитую кровь?
— Откуда ты? — спросил друид.
— Не знаю, — сказал я беспечно. — Моя память об этом спрятана у фей в полых холмах.
Это они тоже отказались воспринимать метафорой. Со всех сторон послышались спотыкания осаживаемых коней, суеверные сплевывания, невнятные возгласы и недовольное фырканье и ржание. Почти каждый сделал какой-то знак, предохраняющий от злых сил, или вытащил припрятанный амулет. Друид лениво, с достоинством, поднес руку к груди и крепко сжал один из амулетов. Да что с ними творится? Надеюсь, я не слишком перегнул палку.
— Возможно, это так, возможно, — спокойно прошуршал старик. — Уберите свои мечи, юноши, никто вам не желает зла. Ответьте мне лишь на последний вопрос — не пришли ли вы сюда, следуя за большой звездой — драконом, пролетевшим, когда луна была на ущербе, и медленно канувшим в море за этим берегом? Слишком медленно для падающей звезды.
Луна на ущербе — чуть больше недели назад. Это же наш «Янус» и есть — дракон собственной персоной. А мы-то полагали, что если нас кто и завидел, то страсти уже улеглись. Наверное, наше замешательство было довольно заметным. Только паломников нам тут не хватало.
— Да, — вмешался вдруг Кей. — Этот… Ланселот из Малой Британии так и сказал, что они явились сюда из разных концов земель бриттов, следуя не то за звездой, не то зову богов.
— Занятно, очень. А куда они направляются дальше, они не сказали?
— В Лондиниум, как и мы, — почему-то очень мрачно сказал Кей, поглядывая на нас так, будто мы покушались на его законный кусок пирога.
— Что ж, прекрасно, — решил граф Эктор. — Все мы совершили это маленькое паломничество сюда, но вряд ли нам стоит продолжать искать самого дракона в этом море.
Очень разумная мысль. Граф развернул коня и подъехал к кромке моря. Там он остановился и замер, глядя вдаль. Он стоял так долго и бриз трепал его длинные седые волосы, выбивающиеся из-под золотого обруча, и черную гриву его гнедого коня. Наконец он пошевелился.
— Бран! — позвал он, и друид всем видом выразил внимание. — Может быть ты и прав, и души иногда возвращаются из Царства Мертвых. Ты и впрямь считаешь, что звезда-дракон предвещает возвращение из Авалона старых героев и золотых времен? Или, может быть, это было знамение гибели для нас всех? Конец всему? Да и были ли хоть когда-то золотые времена, Бран? Или это всего лишь золотые сказки?
