обсуждения проектов развития Империи и празднования моего прошедшего дня рождения. Проживание и питание в столице на время праздника, за счёт царя.
— Всех, это как я понял вообще всех мой царь? — уточнил он.
— Ты понял верно. Надеюсь, к этому времени закончат строительство хотя бы ипподрома.
— Я попросил нанять больше рабочих мой царь, — согласился он, — и если бы не распоряжение Его величества, брать только местных работников, то количество желающих наняться к нам из других стран легко бы перекрыло наши потребности.
— Тогда я снимаю свой запрет, — я покачал головой, — не хотят работать за деньги, не мои проблемы. Будем тогда привлекать работников с других стран.
— Слушаюсь мой царь, сегодня же дам распоряжение наблюдающим за стройками, — поблагодарил меня он.
— Нас мало кто поймёт Менхеперра, если мы будем на равных держаться с низшими народами, — Хатшепсут остановила раздачу наград и обратилась ко мне.
— Они номархи и наша власть в тех землях, — напомнил я ей, — никто и не просит тебя говорить с ними на равных, но пригласить мы их обязаны. Показать Фивы, продемонстрировать, что их дети, которых мы взяли в заложники прекрасно устроены, в общем они должны видеть, что в самом центре империи всё спокойно и поводов волноваться и поднимать восстания нет. А поверь мне, они обязательно будут, если их просто игнорировать и слушать только египтян.
Хатшепсут недовольно покачала головой и ответила.
— Делай что знаешь, но тогда без меня, я не хочу в этом участвовать.
— Без проблем дорогая, — я пожал плечами, не хочет не надо, я считал, что поступаю правильно.
Верховный визирь продиктовал мои слова писцу, сделав их более красивыми и ложащимися легче на бумагу, затем показал мне готовый указ, который я подписал, приложив подушечку большого пальца. То же сделала Хатшепсут и указ ушёл в работу, а прервавшийся праздник продолжился.
— Менхеперра, — внезапно задумавшаяся Хатшепсут воскликнула и удивлённо посмотрела на меня.
— Дорогая? — удивился я её внезапной реакции.
— Я только сейчас поняла, что у тебя просто дар превращать любое мероприятие, даже праздник и похороны в работу. На похоронах ты переделал все государственные службы и канцелярии, сегодня и то умудрился заставить работать даже меня, хотя я точно не планировала этого делать.
Я улыбнулся, оказалось у царя есть чувство юмора.
— Мирное сосуществование с тобой, даёт мне поводы расслабиться любимая жена, — мягко сказал я, — я не всегда теперь работаю.
Она улыбнулась.
— Я долго сопротивлялась неизбежному, но ты словно бешеный горный поток, рано или поздно сминаешь любого.
— Но я рада, что это произошло, — она потянулась, взяла мою руку в свою и прижала к своей щеке, как я это часто делал в её отношении.
Количество взоров в зале в нашу сторону после этого жеста увеличилось многократно.
— Давай продолжим дарение подарков, не будем заставлять номархов ждать, — я погладил её по щеке и дал знак продолжить.
Чиновник следовал за чиновником, правитель за правителем, сливаясь у меня в глазах в однообразную человеческую массу, поэтому, когда неожиданно вместо часто тучного и пожилого человека перед нами с Хатшепсут предстала тоненькая, словно тростинка девушка, с яркими живыми глазами и терракотовым цветом кожи, так напомнившим мне о Хумай, что у меня заболели виски и закружилась голова.
— Отец не смог прийти на праздник, Ваши величества, — она низко поклонилась, показав в разрезе дорогого платья небольшую грудь. Кровь от этого вида запульсировала у меня в глазах ещё сильнее, я наверно впервые в жизни возжелал так сильно девушку, что хотел взять её прямо здесь и сейчас.
— Я знаю дорогая Амази, — мягко к ней обратилась Хатшепсут, — я ведь сама отправила его с большинством мужчин твоего рода в Пунт.
При слове Пунт я насторожился и главное вспомнил, что главного советника Хатшепсут уже давно не было видно рядом с ней.
— Чья ты дочь? — обратился я к ней, чем вызвал у неё настоящий ступор. Ведь всё это время я просто сидел и молчал, и только на неё обратил своё внимание.
— Она дочь моего советника Нехси, — видя, что та, широко открыв глаза смотрит на меня и молчит, помогла ей сама Хатшепсут, — юная Амази, прекрасный цветок от его второй жены, керминки.
— Я это вижу по её благородному цвету кожи, — я едва не раздевал девушку глазами, — думаю ей стоит зайти ко мне сегодня вечером, посмотреть на коллекцию моих бабочек.
Сидящая рядом Хатшепсут внезапно всё поняла.
— Менхеперра, нет, — она твёрдо посмотрела на меня, — если ты не хочешь поссориться, едва мы помирились, забудь о ней, выбери себе другую, к твоим ногам упадут тысячи!
Девушка, широко открыв глаза, смотрела за перепалкой двух царей.
Внезапно в зале появилась чёрная кошка, гордо прошествовала мимо всех, сопровождаемая четырьмя охранниками и запрыгнула мне на колени. Все вокруг замерли.
— «Андрей, — раздался задумчивый голос у меня в голове, — я понимаю тебе сейчас тяжело, я видела, как ты переживал смерть своей жены, но послушай второго царя. Она дочь её главного советника, которого она сама отправила в экспедицию и явно пообещала заботиться в его отсутствие о его семье. А если на приём не пришёл никто из мужчин, значит в этой семье совсем всё плохо, если пришла лишь дочь. Не думаю, что будет разумно портить отношения со вторым царём, если впереди у нас поход на Вавилонию. А если тебе секса не хватает, сегодня ночью я сама тобой займусь».
Если бы эти же слова сказал кто-то другой, я наверно только бы взбесился и сделал по-своему, но Бастет…Я закрыл глаза и делал десять глубоких вздохов, стараясь успокоить дыхание и пульсирующую кровь в висках. Память о Хумай и вожделение к этой девушке, так сильно на неё похожей, медленно меня отпустило. Я открыл глаза, видя, что все кругом замерли, со
