Гарри Тертлдав - Череп грифона

— А… Понимаю, — медленно проговорил Менедем.

Такое нередко случалось. Если бы его отец или отец Соклея умерли бездетными… Менедем не хотел об этом даже думать. Зато подумал: «Вот теперь я уже точно не забуду имя Пиксодара».

— Пожалуйте в дом! — И раб — нет, теперь свободный человек — провел их в комнату, где они в прошлом году торговались с Ксенофаном.

Кариец указал на стулья.

— Садитесь, почтеннейшие.

Потом он кликнул раба, чтобы тот принес вина. Год назад он приносил вино сам.

Когда раб появился с вином, Пиксодар выплеснул немного из своей чаши, совершая либатий.

— Мой господин умер в возрасте семидесяти с лишним лет от роду. Нам повезет, если мы проживем столько.

— Это верно. — Менедем тоже плеснул на пол немного вина в память о Ксенофане. Так же поступил и Соклей.

Менедем посмотрел на двоюродного брата. Их отцам было за пятьдесят. Сколько еще проживут Филодем с Лисистратом? Сколько проживут они сами? Менедему стало не по себе, как будто он услышал крик совы среди бела дня, и юноша сделал большой глоток вина. И вновь Соклей последовал примеру брата. Может, он думал о том же самом, Менедем не удивился бы этому. Подобные мысли были для Соклея гораздо типичнее, чем для него самого.

«Я не создан для того, чтобы вникать в суть вещей», — подумал он и отхлебнул еще вина.

Некоторое время спустя Пиксодар спросил:

— И что нового в мире?

Менедем засмеялся.

— Живя на Косе, ты должен знать новости лучше, чем мы, потому что большая часть новостей — дело рук Птолемея.

— Верно. — Пиксодара явно это не радовало, и мгновение спустя он объяснил почему: — Теперь еще больше пьяных воинов буянят на улицах в любое время дня и ночи. — Он пожал плечами. — Спрашивается, как жить мирному человеку?

Потом кариец указал на Менедема и поинтересовался:

— В прошлом году ты ходил далеко на запад. Как прошло путешествие? Какие новости ты привез из тамошних мест?

Поскольку сезон мореплавания только что начался, скорее всего, корабли из Великой Эллады пока еще не приходили в эти воды.

Менедем рассказал о войне римлян с самнитами и о куда более важной и грандиозной войне Сиракуз с Карфагеном. Он также поведал Пиксодару о путешествии «Афродиты» с флотом, везущим зерно, в осажденные Сиракузы, и о том, как Агафокл, вырвавшись из Сиракуз, вторгся в Африку.

— А когда мы были в Сиракузах, там случилось затмение солнца, — добавил Соклей.

Пиксодар широко распахнул глаза.

— Я слышал о затмениях, но никогда их не видел. Значит, они и вправду бывают?

— Еще как, — серьезно ответил Соклей, — и впечатляют куда сильней, чем можно подумать, судя по рассказам.

Менедем, чуть помедлив, кивнул в знак согласия.

— Так-так, — проговорил Пиксодар. И снова повторил: — Так-так.

Он засмеялся.

— А я-то думал, что путешествую, когда покидаю город, чтобы проверить поля и сады, которые теперь принадлежат мне. Вы же заставили меня почувствовать себя просто младенцем в колыбели.

— Каждому свое, — пожал плечами Менедем. — Я рад, что Ксенофан передал свое дело в такие хорошие руки.

— Спасибо. — Вольноотпущенник Ксенофана перевел взгляд с Менедема на Соклея и обратно. — Но, полагаю, вы ведь явились на Кос не просто для того, чтобы поболтать?

— Верно, — ответил Соклей. — Нас интересует твой шелк. В прошлом году он хорошо продавался. Мы бы хотели заработать на нем снова.

— Что вы привезли? — спросил Пиксодар.

— Пурпурную краску из Библа, которая так нравилась Ксенофану, — ответил Менедем.

Пиксодар по-эллински наклонил голову в знак согласия — слегка смущенно, будто напоминая себе, что должен держаться, как эллин.

Соклей добавил:

— А еще у нас есть прекрасные родосские благовония. Я помню, что ты, в отличие от Ксенофана, интересовался ими в прошлом году.

Менедем этого не помнил. Тогда он обращал внимание только на Ксенофана, а не на человека, бывшего в ту пору рабом.

Пиксодар снова склонил голову.

— Да, интересовался. И все еще интересуюсь… Вернее, мог бы заинтересоваться, если бы цена оказалась сходной. Мы более или менее договорились, сколько будет стоить шелк по отношению к стоимости краски. Но вот по отношению к стоимости благовоний? — Он подался вперед с жадным нетерпением в глазах. — Тут нужно торговаться заново, друг мой.

Пиксодар позвал раба, который принес еще вина, а к нему — оливки и лук.

«Да уж, в полном смысле слова заново, — подумал Менедем. — И этот торг, должно быть, будет его первым большим торгом с тех пор, как он стал свободным человеком».

Менедему не терпелось начать. Он наполнил свою чашу из сосуда со смесью вина и воды и разгрыз луковицу.

— Когда ты покупаешь наши благовония, то в точности знаешь, что получаешь, — сказал он. — Что же касается шелка… Мне бы хотелось посмотреть, что ты собираешься нам продать.

— Как пожелаешь. — Пиксодар хлопнул в ладоши.

Раб со слегка раздраженным видом снова вошел в комнату. Пиксодар сказал, что от него требуется, раб кивнул и поспешил прочь. Он вернулся со штукой редкой ткани, и Пиксодар поднял ее так, чтобы гости могли разглядеть.

— Высшего качества, о почтеннейшие, как видите. Ксенофан научил меня всему, что знал.

Шелк и вправду казался очень хорошим — тоньше прозрачного льна; Менедем видел сквозь него Пиксодара. Но в отличие от льна эта ткань еще и сияла и переливалась.

Хозяева борделей заплатят хорошие деньги, чтобы нарядить своих красоток в одежду из этой ткани. Гетеры сами купят ее. Да и просто представители зажиточных слоев, жаждущие заиметь то, что есть лишь у немногих в их полисе, тоже отдадут свое серебро за шелк.

— Из чего ты это ткешь? — пробормотал Соклей.

Он не ожидал ответа, в нем говорило лишь любопытство. На мгновение лицо Пиксодара за прозрачной тканью стало твердым и враждебным.

— Это секрет Коса, — сказал он. — Самое большее, что я могу сказать: когда мне его раскрыли, я безмерно удивился. Ты мог бы строить догадки от времен падения Трои вплоть до нынешних дней и никогда бы не приблизился к разгадке.

— Должно быть, так и есть, — не стал спорить Соклей. — Впрочем, мне не нужно знать секрет производства этой ткани, чтобы желать ее приобрести.

Он повернулся к Менедему.

— Мы можем взять сотню штук шелка, как и в прошлом году?

— Меня бы это устроило, — сказал Менедем. — На сей раз мы не пойдем на запад, но в Афинах большой спрос на шелк.

Приподняв брови, он посмотрел на Пиксодара.

— У тебя найдется такое количество шелка?

— Конечно. — Кариец хотел кивнуть так, как это делали варвары, но спохватился и склонил голову, подражая эллинам.