Марио Эскобар - Арийский мессия

– Нам ваша помощь очень пригодилась бы, однако мне вполне понятно ваше нежелание куда-то ехать. Спасибо за ту поддержку, которую вы нам оказали.

– Спасибо вам, Геркулес. Вы защитили меня и спасли от верной смерти. Я обязан вам жизнью.

Дон Рамон крепко обнял Геркулеса. Затем так же крепко обнял Линкольна и поцеловал руку Алисы.

– Вам нужны деньги? – спросил у дона Района Геркулес.

– Нет, спасибо. Я научился жить, имея при себе очень мало наличных денег. Умение заводить с людьми дружбу позволяет везде находить помощь и поддержку.

Друзья вышли из монастыря и направились к ожидавшему их автомобилю. Когда они вернулись в Лиссабон, дон Рамон попрощался с Геркулесом и его друзьями возле дома одного из своих приятелей, у которого решил остановиться. Чего они не знали – так это того, что во время их передвижений по Португалии за ними внимательно наблюдали, держась поодаль, какие-то люди.

Геркулес и Линкольн бродили по территории порта, рассеянно поглядывая на темнеющее небо: из светло-голубого оно стало бирюзовым, а затем весь небесный свод словно накрыли темной вуалью.

Полчаса назад Геркулес, Линкольн и Алиса, подробно обсудив сложившуюся ситуацию, приняли решение отправиться на пароходе в Бельгию, а оттуда поездом добраться до Кельна. Поездка напрямик из Лиссабона в Кельн по суше была бы более долгой и трудной. Впрочем, и пароходы, курсирующие между Лиссабоном и бельгийскими портами, заходили по пути в различные испанские и французские порты, что недопустимо удлиняло путешествие по морю. Единственное решение проблемы, которое пришло друзьям в голову, заключалось в том, чтобы нанять на несколько дней судно.

– Вообще-то нанять судно – не так-то просто. А тем более судно средних размеров. Не станем же мы преодолевать такое огромное расстояние на утлом суденышке! – заметил Линкольн, которого пугала перспектива провести несколько дней в открытом море.

– Не переживайте. Вы, похоже, забыли, что я – моряк. Мы сможем добраться до Антверпена примерно за трое суток.

– Трое суток – это очень долго.

– На поездку по суше у нас ушло бы более недели, а времени у нас очень мало. Я все больше убеждаюсь в том, что эти люди хотят завладеть книгой с пророчествами Артабана как можно скорее.

– А зачем торопиться добыть пророчества, которые пробыли в забвении почти пятьсот лет?

– Наверное, тот, кто ищет эти пророчества, считает, что какие-то из них в ближайшее время сбудутся.

– Вы, наверное, имеете в виду появление Арийского мессии?

– Да.

– А вам не кажется, что это всего лишь легенда?

– Откровенно говоря, эта легенда кажется мне даже более чем неправдоподобной, – усмехнулся Геркулес.

Он остановился и стал внимательно осматривать одно из пришвартованных суден. Линкольн тоже уставился на это судно, но без особого энтузиазма: в душе он протестовал против длительной поездки по морю. Путешествие на пароходе из Соединенных Штатов в Европу стало для него настоящие мучением, а потому перспектива снова пережить морскую болезнь, тошноту и ощущение того, что ты плывешь на посудине, которая вполне может и затонуть, не вызывала у него восторга.

– Вам это судно, похоже, не очень нравится, – раздался у них за спиной голос.

Оглянувшись, они увидели элегантно одетого португальца.

– Сеньор Бернабе Эрисейра! Рад вас видеть. Что вы делаете в Лиссабоне?

– Это же мой родной город, дон Геркулес. Я регулярно приезжаю сюда из Мадрида, чтобы решать те или иные вопросы.

– Тяжело, наверное, жить, постоянно переезжая из одного города в другой, – покачал головой Геркулес. – Кстати, познакомьтесь: офицер полиции Нью-Йорка Джордж Линкольн.

– Насколько я помню, вы уже знакомили нас в мадридском театре оперы.

– Да, это верно, – закивал Линкольн, пожимая португальцу руку. – Мир тесен!

– Совсем недавно мы находились в Мадриде, а сейчас стоим тут, в порту Лиссабона… Где, интересно, мы будем находиться завтра?

– Вот как раз над этим вопросом мы и раздумывали, а потому и смотрели на это замечательное судно.

– Вы намереваетесь совершить какую-то поездку, дон Геркулес?

Геркулес, прежде чем ответить, покосился на Линкольна: задуманная ими поездка носила конфиденциальный характер, а потому чем меньше людей будет о ней знать, тем лучше.

– Если да, то могу сказать, что это судно – мое, и я готов предоставить его в ваше полное распоряжение.

– Это судно – ваше, дон Бернабе? – удивленно спросил Геркулес.

– Своим состоянием моя семья обязана морю. Мы на протяжении четырех поколений занимаемся экспортом портвейна в Англию. Если быть более точным – начиная с эпохи наполеоновских войн.

– Вот уж не знал, на чем вы разбогатели, – сказал Геркулес, а затем добавил: – Вы не могли бы доставить нас в Антверпен, причем незамедлительно? У нас кое-какие дела в Германии, и мы должны попасть туда как можно быстрее.

– Ну конечно, дон Геркулес. Мое судно готово отплыть в любой момент. Если пожелаете, хоть сейчас.

– Нам нужно разыскать еще одного, третьего, пассажира.

– Какого-нибудь вашего приятеля? – спросил португалец.

– Нет. Этот пассажир – Алиса Манторелья.

– Если с вами поедет Алиса, то путешествие наверняка превратится в удовольствие.

Линкольн впился взглядом в худощавого португальца и хотел уже было сказать ему что-нибудь укоризненное, но Геркулес, опережая его, заявил:

– Морское путешествие – это всегда удовольствие. Если, конечно, знаешь, куда плывешь.

Дом в пригороде Сараево был окружен небольшим садом и представлял собой прекрасное убежище для разместившихся в нем двенадцати человек. Значительную часть фасада закрывали ветвистые вязы. Благодаря их густым кронам дом постоянно находился в тени, отчего в нем всегда было прохладно – но зато и темновато. Власти Австро-Венгрии в последнее время стали более бдительными, и поскольку группа молодых боснийских сербов могла вызвать подозрения, их руководители приказали им не выходить на улицу в дневное время без особой надобности. Еду и все необходимое им приносила женщина, входившая в ту же организацию, в которую входили они.

Когда князь Степан пересек порог этого дома, его ждал приятный сюрприз: ярко освещенная прихожая радовала взор элегантной отделкой. В течение последних нескольких дней ему приходилось жить в убогих гостиницах и питаться в каких-то забегаловках, а потому в этом доме он сразу почувствовал себя в другом – привычном для него – мире и очень этому обрадовался. Адмирал Коснишев окинул равнодушным взглядом великолепный интерьер прихожей и направился в гостиную. Там спиной к ним стоял широкоплечий мужчина, одетый в скромный – но хорошего покроя – серый костюм. Выправка выдавала в нем человека, прошедшего длительное военное обучение, а его почти полностью лысая голова контрастировала блеском с невзрачным серым костюмом. Когда мужчина обернулся, у обоих русских мелькнула догадка, что перед ними прусский офицер. Его маленькие черные глаза сверкали каким-то особым блеском. Выражение его лица – суровое и бесстрастное – позволяло предположить, что по своему характеру этот человек грубоват, но умеет себя сдерживать.