— Ты вот говоришь, что любишь его, веришь, что любишь, и в то же время можешь подумать, что он, как последний трусишка, бросится прятаться в мой дом, узнав о грядущей опасности. Таким ты представляешь себе Бальдасcape Шипионе? Неужели ты можешь любить мужчину с душой котенка? Нет, Байс, скорее всего он мне не поверит. А если и поверит, то с презрением отвергнет мое предложение и останется дома, чтобы умереть как подобает воину, лицом к врагу. Я вот вижу Бальдассаре Шипионе именно таким, хотя и не люблю его.
Тактика Франческо удалась. Действительно, разве в глазах Беатрис не окружал Бальдассаре ореол романтики? Какая женщина устоит перед комплиментами, рассыпаемыми ее возлюбленному? Она приняла правоту Франческо. Но новые сомнения посетили ее.
— Но… если это так… как удастся мне увести его от опасности?
Франческо насмешливо улыбнулся, всем своим видом показывая, сколь бессильна она без его поддержки.
— Я подумал об этом. Ты представишь все так, словно опасность грозит тебе, а не ему. Напишешь ему три строчки. Страшная, мол, угроза нависла над твоей жизнью, и ты умоляешь его незамедлительно поспешить к тебе. Такой просьбе он не откажет. Он придет — Марс, летящий на крыльях Эроса.
— Значит, я должна ему солгать!
— О Господи! — Франческо возвел очи горе. — Это не ложь. Ты действительно в опасности. Ты можешь сойти с ума, умереть от горя, когда к тебе придут, чтобы рассказать, какая ужасная смерть выпала на долю твоего жениха. Так что умоли его прийти сюда, причем через сад и по этой лестнице, — он кивнул в сторону стеклянной двери, — чтобы, не дай Бог, убийцы не заметили его.
— Я не могу, не могу! — Беатрис заломила руки. — Как допустить такое? Спрятать его здесь, здесь! — и закрыла ладонями пунцовое лицо.
Франческо хмыкнул.
— Так ты предпочтешь, чтобы его недруги взяли верх? Или холодный труп нравится тебе больше живого человека? Перестань! Сейчас не время жеманиться. Дорога каждая минута. Что же касается твоего честного имени… страхи твои напрасны. Я останусь с тобой. А если и этого недостаточно, чтобы умиротворить твою совесть, позовем старого графа, чтобы он присоединился к нам в ночных бдениях.
Лицо Беатрис прояснилось.
— Тогда все ясно. Почему ты сразу не сказал об этом? — но не поспешила к столу, куда Франческо уже поставил письменные принадлежности. — Но как мы удержим его, если он увидит, что мне ничего не грозит?
— Пиши! — рявкнул Франческо. — Я обо всем подумал. Приступай к делу, а не то его зарежут, как свинью, пока ты будешь задавать бесконечные вопросы.
Наконец, смирившись, Беатрис села за стол и быстро написала:
Мой Бальдассаре!
Я в опасности, ты мне очень нужен. Немедленно приходи ко мне. Калитка в саду не заперта. Поднимайся по лестнице в мою спальню.
Беатрис.Она свернула записку, перевязала шелковой ниткой и отдала Франческо. Сердце ее буквально выскакивало из груди.
— Ты уверен, что мы не опоздали?
— Все будет в порядке, — успокоил он Беатрис, — хотя мы и потеряли много времени.
Франческо вышел на балкон, тихонько свистнул. Беатрис же направилась к двери.
— Куда ты? — резко спросил Франческо.
— Позвать отца, — она взялась за задвижку.
— Подожди! — столь властен был его окрик, что Беатрис повиновалась, опустив руку, а затем вернулась к столу.
На гранитной лестнице послышались шаги. Слуга поднялся на балкон. Франческо отдал ему письмо.
— Отнеси капитану Шипионе да поторопись! — приказал он.
Слуга кубарем скатился с лестницы и побежал к калитке. Франческо вернулся в комнату, его лицо побледнело еще больше обычного, глаза зажглись мрачным огнем.
— Твои слуги уже спят? — как бы между прочим спросил он.
— Да, конечно, — отвечала Беатрис. — Но я разбужу их после того, как позову отца.
— Значит, мне повезло, а еще больше — твоему распрекрасному капитану, что я успел к тебе до того, как ты легла. Почему бы тебе не присесть? — он указал на стул. — Я хочу поговорить с тобой, пока ты не подняла на ноги весь дом.
Беатрис села, он же шагнул ей за спину, достал из-под плаща приготовленную заранее веревку с петлей, которую с быстротой молнии накинул на шею Беатрис и спинку стула, затянул петлю и прикрыл ей ладонью рот, глуша готовый сорваться с губ крик. В следующее мгновение он уже заткнул ее рот кляпом.
Покончив с этим, той же веревкой он привязал к стулу ее руки, а второй — ноги. Затем, улыбаясь, отступил на шаг, любуясь плодами своих трудов. Беатрис же лишь смотрела на него полными ужаса глазами, совершенно беспомощная. Франческо прошел к двери, ведущей в дом, запер ее, затянул на окнах тяжелые гардины и лишь тогда сел, положив ногу на ногу, насмешливо улыбаясь.
— Я очень сожалею, что вынужден подвергнуть тебя столь грубому обращению и некоторым неудобствам. Причина тому — необходимость. Пока я не хочу беспокоить твоего отца и слуг. В свое время я сам позову их. А пока, дорогая Байс, забудь о страхах, клянусь, лично тебе больше ничего не грозит. А уж пока придется потерпеть.
Тут он пустился в объяснения.
— Ты понимаешь, дорогая кузина, что, говоря тебе о готовящемся покушении на жизнь твоего чудесного капитана, я и не думал лгать. Слишком часто он оскорблял меня, трусливо прячась за законы Борджа, согласно которым меня бы повесили, даже если бы я честно убил его на дуэли. Но напрасно он изгалялся надо мной, ибо Франческо дельи Омодей не тот человек, что прощает оскорбления выскочки-капитана. Сегодня он сполна заплатит по счету.
Из осторожности Франческо не упомянул своего приятеля Вителли, который, собственно, и оплачивал его грязное деяние. Да и не хотел он, чтобы Беатрис прослышала о том, что Вителли причастен к убийству Шипионе, ибо в этом случае она никогда бы не вышла за него замуж, то есть он, Франческо, лишился бы заслуженной награды.
— Тебя, наверное, интересует, почему я выбрал такое и место, и час для воплощения в жизнь своих планов. Видишь ли, дорогая кузина, мне пришлось подумать и о собственной безопасности.
Когда этот болван Шипионе, влекомый любовью, переступит порог этой комнаты, он умрет. Здесь, в твоих покоях, оборвется его дыхание. Разве может рассчитывать он на лучший подарок судьбы? Такое счастье даруется не каждому влюбленному, хотя многие мечтают умереть в спальне любимой.
И не надейся, что, убив его, мне придется спасаться от слуг закона, — он улыбнулся. — Восстановив справедливость, я позову твоего отца, освобожу тебя, кликну слуг, подниму на ноги весь Урбино, сам приведу губернатора, чтобы рассказать, что глубокой ночью застал тебя в объятьях этого Шипионе и заколол его, спасая честь рода Омодеев.
