— Да как ты смеешь, мужлан! — воскликнула она без явных ноток страха в голосе и влепила похитителю звонкую пощечину. Тот, совсем не по-рыцарски, ответил ей тем же — с более серьезными последствиями. Изумленно вскрикнув, девушка опять обмякла.
— Ах ты, сволочь! — возмутился Гамлет, налетая на невежу, и обрушивая ему на макушку рукоять меча. Тот беззвучно скользнул вниз, накрыв собой выроненное тело девушки. Теперь, чтобы заполучить ее, его товарищам пришлось бы спешиться, да еще заняться перетаскиванием тяжестей. Но теперь здесь были и мы, и им ничего не оставалось, как принять бой или отправиться восвояси, если бы мы показались им опасными. Последнего, конечно, не произошло. Уж чего-чего, а особого впечатления мы на них не произвели.
Последовала короткая яростная сшибка. Без всяких слов. Противник, которого я выбрал (или который выбрал меня, разбираться бессмысленно), был вооружен не только мечом, но и боевым топориком, узким, похожим на утиный клюв. Взглянув на меня, он рассмеялся — для него я выглядел чересчур изнеженным и хрупким. Он хорошо знал свое дело. Мне пришлось потратить на него минуты три. Все это время он продолжал смеяться, хотя чем дальше, тем более механически, а на лице его появилось донельзя озадаченное выражение. Он не понимал ни моей техники, ни почему его «утиный клюв» никак не может отведать моих мозгов. Он перестал смеяться только тогда, когда мы оба скатились с коней на землю, сцепившись, и, улучив момент, мне удалось наконец вонзить меч ему в горло.
Трудно все-таки поспорить с опытом всех тех жизней, что мы присвоили, и некоторыми чисто генетическими усовершенствованиями. Но этот дикий кельт был достойным противником.
Тем временем Гамлет успел покончить с двумя остальными, и тоже сошел с коня, собираясь помочь девушке. Я уже оттаскивал придавившую ее тяжелую тушу. Человек оказался еще жив. Я совершенно машинально вытащил увиденный у него за поясом нож. Огромный нечесаный варвар невнятно застонал и начал моргать, приходя в себя.
— Ты, римлянин!.. — выплюнул он с презрением и ненавистью, и попытался вцепиться мне в горло. Увернувшись, я вогнал ему под грудину его собственный нож.
Гамлет издал странный звук. Я посмотрел вверх, на него, и увидел, что он смотрит на меня с ужасом. Лицо побелело, глаза расширены, взгляд остановился.
— Как ты мог?!
— Что? — не понял я.
— Да вот так, просто — как собаку!..
— А что я должен был с ним сделать? Взять с собой, где с ним поступили бы точно так же или хуже, или надо было выбросить его из головы и повернуться к нему спиной? А сколько их может быть рядом?
— О чем ты говоришь?..
— Это все реально, Ланселот. Мы сами можем кончить так же просто и благородно — в любом болоте. И нам еще надо выбраться отсюда. Забыл, что мы еще можем наткнуться на кого угодно?
— Эрик, я… — Гамлет покачал опущенной головой. — Нет, ты не виноват. Неужели то, как с тобой обошлись, убило человечность в тебе самом?..
Я резко вскочил, едва сдержав вспышку бешенства.
— Слишком громкие и глупые слова, — процедил я сквозь зубы. — Вспомни, что ты сам сотни раз делал в прошлом!
— Это же были другие люди!
— Если тебе нравится обманывать самого себя — ладно, обманывай дальше.
— Это отношение к человеческой жизни…
— Хуже этого? — Я указал на трупы, сотворенные им самим.
— Я убил их честно — в бою!
— Довольно лицемерное заявление. Ты заведомо был сильнее их. Жизнь — не рыцарский турнир. И наш мир ничуть не лучше других, можешь мне поверить.
Гамлет молча секунду смотрел на меня с тоской в глазах.
— Я не могу принять волчьи законы так легко, как ты. Сегодня был первый день, когда я убивал своими руками.
— А у меня — уже нет. Вот и вся разница, — сказал я негромко.
Мы замолчали, глядя друг на друга. Привыкая к тому, что можем быть не только тем, чем хотели бы себя видеть.
Забытая нами девушка вздохнула с легким стоном, пошевелившись.
Мы оглянулись, бросили друг другу виноватые взгляды, ощутив внезапный стыд, и поспешили к ней, стремясь загладить оплошность.
— Ты не ранена, юная госпожа? — спросил я мягко, видя, что она открыла глаза и испуганно озирается. Увидев нас, она неуверенно вздрогнула, ведь мы были для нее еще слишком чужими, и души наши — непроглядные потемки.
Я оказался прав — глаза у нее были серые, светлые как серебро.
— Нет, — выдохнула она и подняла руку к ушибленной щеке. — Вы отвезете меня назад? — быстро спросила она.
— Конечно! — воскликнул Гамлет. — Не бойся, госпожа, мы люди чести. Если ты уже можешь ехать, мы отправимся немедля.
Он встал и пошел к лошадям. Те были прекрасно обучены и никуда не убежали.
— Поймать для тебя лошадь, леди, или ты поедешь с кем-то из нас? — спросил он.
Она нерешительно потерла висок, потом качнула головой.
— Думаю, я не смогу сейчас править сама.
Гамлет кивнул, подводя своего вороного и Гвена.
— Мой конь устал меньше, — сообщил он. — Думаю, будет лучше, если леди поедет со мной.
— Гвен! — Девушка вдруг улыбнулась и, резво поднявшись, шагнула к стареющему серому коню, ласково погладив его нос. Тот ответил ей тихим ржанием. — Добрый старый Гвен, — проговорила она любовно. — Ты еще совсем неплох. Может, лорд Кей слишком рано от тебя отказался?
— Лорд Кей? — переспросил я удивленно. — Так это его конь?
— Да. Был. Пока ему не потребовался конь помоложе и сильнее.
Гамлет вскочил в седло и протянул девушке руку. Я помог ей сесть позади него. Она осторожно обхватила моего друга за пояс. Юная девица держалась с завидным достоинством. Можно было не сомневаться, что она являлась какой-то знатной особой. Положение, как водится, обязывает.
Я сел на Гвена, и мы неспешно двинулись в обратный путь, не забывая оглядываться и оставаясь начеку.
Девушка с любопытством разглядывала нас обоих.
— Тебя действительно зовут Эрик? — спросила она. Наверное, ей было удобнее говорить со мной, чем со спиной Гамлета.
Я улыбнулся и кивнул.
— Зловещее имя, — заметила она. — Кто ты?
— Пока никто. Тот, кто еще не знает своего места в этом мире.
Она засмеялась и мило покраснела. На бархатную как персик детскую щечку упала русая прядь.
— Прости. Ты держишься и говоришь как принц. И ты, — сказала она, обращаясь к Гамлету. — Могу я узнать твое имя? Мне хотелось бы знать имена своих спасителей.
— Ланселот, — с готовностью ответил Гамлет. — И я тоже могу сказать о себе очень немногое. Я должен чего-то добиться сам, прежде чем смогу сказать с уверенностью, кто я такой.
