— Без изоляции? — нервно спросил Готье. — Ты уверена?
— Теперь уверена, — весело откликнулась она.
— Поздравляю… — буркнул ее переволновавшийся брат.
Изабелла ойкнула и отдернула руку, но это всего лишь отскочила шторка. Под шторкой обнаружилась панель с кнопками. Изабелла поглядела на нее со смешком.
— Может и не придется ничего ломать.
— Почему? — спросил Рауль.
— Если только Линн использовал тот же код, что на всех своих программах на «Янусе». Дата его рождения, набранная дважды задом наперед.
— Дата которого рождения? — полюбопытствовал я. — Того, или этого?
— Не знаю, попробуем.
— Надеюсь, не взорвется, — вслух пожелал Огюст.
— И уничтожить такую ценную штуку? — усомнился Готье. — Ну, это вряд ли…
— А ты знаешь точную дату его нынешнего рождения? — спросил я Изабеллу.
— Нет. Но я, пожалуй, неточно выразилась. Нужен только год. Если сейчас ему двадцать, в каком году он родился? В… минуточку, что-то не соображу…
— В пятьдесят втором, — подсказал я. Зря мы, что ли, сегодня с королевой упражнялись во всяких глупостях…
— Спасибо. Хорошее число. Пробуем? Два, пять, пять, один… — Изабелла набрала код. Ничего не случилось. — Тогда попробуем другой год рождения…
Опять ничего.
— Давай-ка я ее сломаю, — нетерпеливо предложил Готье.
— Погодите, — остановил отец. — Взгляните — какие кнопки стерты больше всего?
— Мм… — протянул Готье, вглядываясь, и снова подсвечивая кнопки фонарем. — Похоже, единица, пятерка, шестерка и… семерка.
— И какие могут быть комбинации с этими цифрами?
— Тысяча пятьсот шестьдесят седьмой? — проговорил я неуверенно. Просто повторив вслед за Готье.
— Именно, — спокойно подтвердил отец. — Теперь мы, возможно, знаем, сколько лет он тут находится. Пять лет. Немало, но и не так уж много. Это неплохо.
— Ого… — выдохнул Огюст почти радостно. — Это было бы здорово… То есть, просто то, что мы это знаем…
— Итак, — пробормотала Изабелла, — значит, семь, шесть, пять, один… дважды… Ура!.. — дверь капсулы открылась с легким щелчком. — Как же здорово, что люди следуют своим привычкам!..
Готье открыл дверь пошире, осветил содержимое капсулы и забрался внутрь, пренебрежительно комментируя вслух то, что видели мы и что видел он сам:
— Довольно примитивно. Судя по всему, это генератор для всей этой иллюминации и для чего-нибудь еще, что бы ему понадобилось, а заодно — маленькая химическая лаборатория по производству этой замечательной дряни. Именно то, что мы искали. Он действительно производит ее на месте. Вряд ли, конечно, это единственная лаборатория.
— Что будем делать? — Рауль окинул капсулу нехорошим взглядом.
— Выдернем провода и устроим замыкание, — ответил отец. — Готье, ты ведь у нас в этом мастер? Только погодите немного.
Он забрал у Готье фонарь и пошел по тоннелю дальше, освещая то голые стены, то пол и потолок. Сперва он остановился совсем недалеко, потом направился дальше. Немного поколебавшись, я последовал за ним, пока все осматривали капсулу как занятную игрушку. Похоже, он мог уйти далеко.
Мы прошли мимо двух пустых ниш, заглянули в уходящие прочь коридоры. Потом отец свернул в тот коридор, в конце которого приметил что-то лежащее. Это были кости. Их было немного, будто кто-то убирал их прочь для собственного удобства. Но дальше открывались, как им и положено, упорядоченные склады костей. Отец задумчиво кивнул, и мы двинулись в другое ответвление. За поворотом также обнаружилось царство мертвых, но и в первом и в другом случае мимо нагромождений свободно можно было пройти в тоннели дальше.
— Дальше мы сегодня не пойдем, — сказал отец. — Это уже не так важно.
— Почему? — спросил я. Хотя какая-то часть меня была очень этому рада.
Он посветил на потолок.
— Здесь нет никакой проводки, и в других тоннелях тоже. А лабиринт слишком разветвлен, ходить по нему можно долго и без толку. Сюда уже, если очень захочется, можно идти и с отрядами.
— Если кто-то порадуется идее осквернять кладбище.
Он тихо фыркнул.
— Оно давно уже осквернено. Но то, что сюда многие пойдут с охотой действительно сомнительно. А кроме того, все это не так важно, потому что все здесь брошено.
— Но «признаки жизни» тут наблюдались совсем недавно.
— В доме, — уточнил он. — Где теперь не будет ни «лампадного масла», ни лаборатории с генератором поблизости — а уж последней и вовсе тут сейчас пользоваться некому, Клинор бы никому такое не доверил. И вряд ли он сам ходил по катакомбам, по крайней мере, часто. Иначе, он провел бы себе свет и здесь. А он лишь заботливо обжил один участок, от двери до капсулы. Значит, это уже неважно. Что же касается того, кто тут еще был, пожалуй, мы уже видели их сегодня.
— Но минимум половина их ушла. Не сюда?
— Как видишь. — Мы повернули и пошли по тоннелю обратно — к электрическому свету и голосам. — Они получили задание и постарались его выполнить. Удалось оно или нет, они присоединились затем к своему хозяину. Которого здесь нет. Они еще могут ему понадобиться. Какое-то время он не станет разбрасываться людьми.
— Но ты предполагал, что он может прятаться здесь.
— Маловероятно, но шанс на это был.
И они могли взять с собой Жанну? Должно быть, это было очень маловероятно…
— Но куколка пуста, — снова заговорил он. — Бабочка вылетела.
И судя по его интонации, это было плохо. Я кивнул.
— Знаешь… — я огляделся и, помня о громоздящихся рядом костях, подумал о четвертой выпавшей сегодня карте. Царство времени — царство смерти. Великая уравнительница, адская смирна, сглаживающая личности. — Возможно, это совпадение, просто потому, что я сегодня уже это видел… Но не может ли быть какой-то связи между ходами, которыми в утилитарных целях пользуется Клинор, и ходами в Лувре. Может быть, они где-то сообщаются, и их он тоже может использовать?
Отец кивнул:
— Разумеется, — согласился он с легкостью. — Ничуть не исключено. А теперь, почему бы тебе не сходить за Дианой? Кажется, ты обещал с ней поменяться. Ей будет обидно не увидеть здесь такое чудо. А может, даже Жанне будет интересно. И неплохо бы вообще убедиться, что у них там наверху ничего не произошло, пока мы здесь.
— Верно… — согласился я.
— И поторопись! Пора учинять замыкание!
В святилище было спокойно. Жанна сидела, съежившись, на ближайшей скамье и большими глазами смотрела на ризницу, из которой, конечно же, пробивалось наружу жутковатое мертвенное искусственное свечение, а Диана что-то негромко ей объясняла.
