— Я рекомендую отказаться от похищения. Это моя зона ответственности, и я реко...
— Центр дает добро, и если поступит приказ, мы выполним его! — Суслеву хотелось посоветовать Роджеру Кроссу заткнуться, но он был осторожен, не желая обижать лучшего агента в Азии. — Мы можем встретиться сегодня?
— Нет, но я позвоню тебе. Как насчет «четверки»? В десять тридцать? — «Четверка» теперь стала кодовым названием тридцать второй квартиры в Синклер-тауэрс. «Десять тридцать» значило «половина десятого».
— Разумно ли это?
До него донесся характерный сухой уверенный смешок.
— Почему нет? Неужели эти болваны придут снова? Конечно разумно. Я гарантирую!
— Хорошо. Там будет и «Артур». Нам надо утвердить план. Клинкер вильнул, чтобы не столкнуться с подрезавшим его такси, и выругался, потом со скрежетом переключил передачу, вглядываясь вперед через ветровое стекло, и снова привел машину в движение. Суслев протер со своей стороны запотевшие стекла.
— Проклятая погода, — проворчал он, думая о другом.
«Как быть с Травкиным? Тупица, мразь безродная, надо было так вылететь из седла, уже пройдя финишный столб. Я думал, он победит. Полный болван! Настоящий казак никогда не попал бы в такую историю. Теперь придется сбросить его со счетов. Его и старую развалину, княгиню с переломанными костями.
Но если со вторником сорвалось, как заманить Данросса на квартиру завтра? А это нужно сделать или сегодня вечером, или завтра. Самое позднее — завтра вечером. Это должен организовать „Артур" или Роджер. В нашем плане по Данроссу основные действующие лица они.
И я должен получить папки — или Данросса — до ухода. Или то, или другое. Это единственное, что может реабилитировать меня перед Центром».
Бартлетт и Кейси вышли из струановского лимузина у «Хилтона». Сверкая галунами, швейцар-сикх[330] в тюрбане раскрыл над ними уже ненужный зонт — далеко выдающийся навес защищал их от сплошной стены дождя.
— Я буду здесь, сэр, когда вы освободитесь, — сказал водитель Лим.
— Отлично. Спасибо, — ответил Бартлетт.
Они поднялись по ступеням на первый этаж, а потом на эскалаторе в фойе.
— Что-то ты все время молчишь, Кейси, — проговорил он.
За всю дорогу от ипподрома они не сказали друг другу почти ни слова, каждый был погружен в свои мысли.
— Ты тоже, Линк. Я подумала, что тебе не хочется разговаривать. У тебя был какой-то отсутствующий вид. — Она неуверенно улыбнулась. — Может, из-за всего этого возбуждения.
— День был замечательный.
— Ты считаешь, Тайбаню удастся это провернуть? Приобретение контрольного пакета «Дженерал сторз»?
— Понедельник покажет. — Бартлетт подошел к стойке администратора. — Будьте любезны, мистера Банастасио.
— Минуточку, пожалуйста, — проговорил симпатичный евразиец — помощник менеджера. — О да, он снова сменил номер. Теперь он в восемьсот тридцать втором. — Он передал Бартлетту внутренний телефон. Тот набрал номер.
— Да?
— Винченцо? Линк. Я внизу.
— Привет, Линк, рад слышать твой голос. Кейси с тобой?
— Конечно.
— Вы не подниметесь?
— Идем. — Бартлетт вернулся к Кейси.
— Ты уверен, что мне тоже нужно идти?
— Он попросил, чтобы я пришел с тобой. — Бартлетт направился к лифту, думая об Орланде, об их свидании сегодня, о Блицманне и Горнте, о Тайбэе и о том, не спросить ли у Данросса позволения взять Орланду с собой. «Черт, жизнь стала сложнее». — Это лишь на несколько минут, — сказал он. — Потом едем на коктейль к Тайбаню. Выходные обещают быть интересными. И следующая неделя тоже.
— Ты сегодня вечером где-нибудь ужинаешь?
— Да. Хотя нам нужно встретиться за завтраком. Надо выяснить все с Сеймуром, и раз меня не будет пару дней, хорошо бы наладить связь.
Они вошли в переполненный лифт. Кейси привычно увернулась, не дав наступить себе на ногу, и наладила свой каблук на ногу обидчицы.
— Ох, извините, ради бога, — мило пролепетала она, а потом достаточно громко, чтобы та женщина могла услышать, пробормотала: — Цзю ни ло мо. — Этой фразе её научил сегодня Питер Марлоу.
Она заметила, как соперница вдруг покраснела. В бельэтаже женщина торопливо протолкалась к выходу, и Кейси поняла, что одержала великую победу. Довольная, она взглянула на Бартлетта, но тот задумался, глядя в пространство, и ей очень захотелось узнать, что его на самом деле заботит. Орланда?
На восьмом этаже они вышли. Кейси последовала за Бартлеттом по коридору.
— Ты знаешь, для чего все это, Линк? Что нужно Банастасио?
— Сказал, что хочет поздороваться и поговорить.
Бартлетт нажал кнопку звонка. Дверь отворилась.
Банастасио, мужчина приятной внешности, с отливающей сталью седой шевелюрой и очень тёмными глазами, встретил их радушно.
— Слушай, Кейси, ты похудела — выглядишь великолепно. Выпьете? — Он сделал приглашающий жест в сторону бара, забитого напитками.
Открыв банку пива для Бартлетта, Кейси налила себе мартини и задумалась. «Питер Марлоу прав. Тайбань тоже. И Линк. Все, что мне нужно сделать, это принять решение. К какому времени? Очень скоро. Сегодня, завтра? К ужину во вторник, это уж точно. Абсолютно и на сто процентов точно, а пока, может, лучше начать несколько отвлекающих маневров».
— Как оно? — спросил Банастасио.
— Прекрасно. А у тебя?
— Отлично.
Банастасио, прихлебывавший кока-колу, потянулся и включил небольшой магнитофон. Комнату наполнил невнятный шум множества голосов, какой можно услышать на любой многолюдной вечеринке с коктейлями.
— Это у меня привычка такая, Линк, Кейси, когда хочется поговорить конфиденциально, — спокойно прокомментировал Банастасио.
Бартлетт широко раскрыл глаза:
— Думаешь, здесь «жучки»?
— Может, да, а может, и нет. Никогда не знаешь. Может, кто и подслушивает, а?
Бартлетт взглянул на Кейси, потом на Банастасио.
— Что задумал, Винченцо?
Банастасио усмехнулся.
— Как дела в «Пар-Кон»? — спросил он.
— Так же, как и всегда, — отлично, — сообщил Бартлетт. — Темпы роста у нас будут выше, чем намечалось.
— На семь процентов, — добавила Кейси, все чувства которой напряглись.
— Вы заключаете сделку со «Струанз» или с «Ротвелл-Горнт»?
— Мы работаем над этим. — Бартлетт постарался скрыть удивление. — Что-то новенькое для тебя, Винченцо, — интересоваться сделками до их заключения.
— Вы заключаете сделку со «Струанз» или с «Ротвелл-Горнт»? Бартлетт пристально глянул в холодные глаза, пораженный странной, угрожающей усмешкой. Кейси была удивлена не меньше.
