– Ты выгоняешь ее?
– Да, пусть сторожит нас. Мика вышла.
– А теперь ты сама войдешь к нему или лучше его пригласить сюда? – спросила герцогиня.
– Ни то, ни другое; я хочу посмотреть на него невидимкой.
– Но ведь ты будешь в маске!
– Да, но потом он сможет узнать меня по волосам, по рукам, по украшениям...
– Ах, милая королева, до чего ты стала осторожна с тех пор, как вышла замуж! Маргарита улыбнулась.
– Ну что ж... есть один способ, – продолжала герцогиня.
– Какой?
– Посмотреть на него в замочную скважину.
– Хорошо, веди меня.
Герцогиня взяла Маргариту за руку и повела ее к двери, завешенной ковром, затем встала на одно колено и посмотрела в замочную скважину.
– Отлично, – сказала герцогиня, – он сидит за столом лицом к нам. Подойди.
Королева Маргарита заняла место своей подруги и посмотрела в замочную скважину. Как и сказала герцогиня, Коконнас сидел за столом, уставленным разными яствами, и, несмотря на свои раны, воздавал им честь.
– Ах, Боже мой! – отстранившись от двери, воскликнула Маргарита.
– В чем дело? – удивленно спросила герцогиня.
– Не может быть! Нет!.. Да! Клянусь душой, это тот самый!
– Какой «тот самый»?
– Tсc! – прошептала Маргарита, поднимаясь и хватая за руку герцогиню. – Тот самый, который хотел убить моего гугенота, ворвался вслед за ним ко мне в комнату и на моих глазах ударил его шпагой! Ах, Анриетта. Какое счастье, что сейчас он меня не видел!
– Значит, ты видела его в бою? Он был прекрасен?
– Не знаю, – отвечала Маргарита, – я смотрела только на того, кого он преследовал.
– А как зовут того, кого он преследовал?
– Ты не назовешь его имени своему католику?
– Нет, даю слово.
– Лерак де Ла Моль.
– А теперь как он выглядит, по-твоему?
– Господин де Ла Моль?
– Нет, господин де Коконнас.
– Как тебе сказать? – ответила Маргарита. – По-моему...
Она остановилась.
– Ну, ну, – настаивала герцогиня, – как видно, ты сердишься на него за то, что он ранил твоего гугенота?
– Мне кажется, – со смехом ответила Маргарита, – что мой гугенот в долгу не остался, и такой шрам, который остался у твоего католика под глазом...
– Значит, они квиты, и мы можем их помирить! Присылай своего раненого ко мне.
– Только не теперь, попозже.
– Когда же?
– Когда ты переведешь своего католика в другую комнату.
– В какую комнату?
Маргарита только взглянула на подругу, та посмотрела на Маргариту и тут же расхохоталась.
– Ну хорошо! – сказала герцогиня. – Итак – союз! Более тесный, чем когда бы то ни было!
Искренняя дружба навсегда! – ответила королева.
– А каков будет наш пароль, наш условный знак, если мы друг другу понадобимся?
– Тройное имя твоего триединого бога: Eros, Cupido, Amor.
Подруги расцеловались еще раз, в двадцатый раз пожали друг другу руки и расстались.
Глава 3
КЛЮЧИ ОТКРЫВАЮТ НЕ ТОЛЬКО ТЕ ДВЕРИ, ДЛЯ КОТОРЫХ СДЕЛАНЫ
Возвратясь в Лувр, королева Наваррская застала Жийону в большом волнении. В отсутствие Маргариты приходила г-жа де Сов. Она принесла ключ, который прислала ей королева-мать. Это был ключ от комнаты, где находился в заключении Генрих Наваррский. Было ясно, что королеве-матери зачем-то нужно, чтобы Беарнец провел сегодняшнюю ночь у г-жи де Сов.
Маргарита взяла ключ и, вертя его в руках, продумала каждое слово из письма г-жи де Сов, взвесила значение каждой буквы и, наконец, как будто разгадала замысел Екатерины.
Она взяла перо, обмакнула его в чернила и написала:
«Сегодня вечером не ходите к г-же де Сов, будьте у королевы Наваррской.
Маргарита».
Потом она свернула бумажку трубочкой, всунула ее в полую часть ключа и приказала Жийоне, как только стемнеет, подсунуть ключ узнику под дверь.
Покончив с этим, Маргарита подумала о несчастном раненом, заперла все двери, вошла в кабинет и, к своему великому удивлению, увидела, что Ла Моль уже одет в свое продранное, испачканное кровью платье.
Заметив ее, он сделал попытку встать, но зашатался, не смог удержаться на ногах и упал на софу, превращенную в кровать.
– Что это значит, сударь? Почему вы так плохо выполняете предписания вашего врача? – спросила Маргарита. – Я предписала вам покой, а вы, вместо того чтобы слушаться меня, делаете все наоборот!
– Ваше величество, я не виновата, – сказала Жийона. – Я просила, я умоляла его сиятельство не сходить с ума, а он сказал, что не останется в Лувре.
– Вы хотите уйти из Лувра?! – спросила Маргарита, глядя с изумлением на молодого человека, потупившего глаза. – Да ведь это немыслимо! Вы не можете ходить, вы бледны, у вас нет сил, у вас дрожат колени. И еще сегодня утром у вас из раны шла кровь!..
– Ваше величество! Сколь горячо я благодарил вас за то, что вы дали мне убежище вчера, столь же горячо молю вас позволить мне уйти сегодня.
– Я даже не знаю, как назвать такое безрассудство, – ответила изумленная королева, – это хуже, чем неблагодарность!
– Ваше величество! – умоляюще складывая руки, воскликнул Ла Моль. – Не обвиняйте меня в неблагодарности! Чувство признательности к вам я сохраню на всю жизнь!
– Значит, ненадолго! – сказала Маргарита, тронутая искренностью, звучавшей в его словах. – Или ваши раны откроются – и вы умрете от потери крови, или же узнают, что вы гугенот, – и вы не сделаете по улице и ста шагов, как вас убьют!
– И все-таки я должен уйти из Лувра, – прошептал Ла Моль.
– Должны?! – повторила Маргарита, глядя на него ясным, глубоким взглядом, и, чуть побледнев, произнесла:
– Да! Да! Понимаю! Извините, сударь! За стенами Лувра, конечно, есть женщина, которую ваше отсутствие мучительно тревожит. Это справедливо, это естественно, я это понимаю. Почему же вы сразу мне не сказали... или, вернее, как я сама не подумала об этом?! Долг гостеприимства – оберегать чувства гостя так же, как и лечить его раны, и заботиться о его душе так же, как и о его теле.
– Вы глубоко заблуждаетесь, – возразил Ла Моль. – Я почти одинок на свете и совсем одинок в Париже – здесь меня никто не знает. В этом городе первый человек, с которым заговорил я, был тот, кто хотел меня убить, а первой женщиной, которая заговорила со мной, были вы, ваше величество.
– Тогда почему же вы хотите уйти? – в недоумении спросила Маргарита.
– Потому, что прошлую ночь вы, ваше величество, совсем не спали, и потому, что сегодня ночью... Маргарита покраснела.
– Жийона, – сказала она, – уже темнеет, я думаю, что пора отнести ключ.
Жийона улыбнулась и вышла.
– Но если вы в Париже одиноки, без друзей, что же вы будете делать? – спросила Маргарита.
