– Я не голоден. – Он впервые прямо обратился к девушке: – Хочешь сандвич, Аннелиза?
Она разгладила юбку на бедрах и наконец взглянула на него прямо. Глаза у нее были раскосые, как у дикой кошки. Она застенчиво улыбнулась.
– Когда мне что-нибудь от тебя понадобится, Шаса Кортни, я свистну. Вот так.
Она сложила губы розовым бутончиком и засвистела, как заклинатель змей, медленно поднимая указательный палец в откровенно непристойном жесте.
Стоффель радостно загоготал и ущипнул Шасу за руку.
– Парень, да она тебя в краску вогнала!
Шаса отчаянно покраснел и лишился дара речи, а Аннелиза подчеркнуто отвернулась от него и взяла велосипед. Стоя на педалях и вихляя передним колесом «раджа» из стороны в сторону, так что от движений отчетливо выделялись ее круглые ягодицы, она проехала в ворота дробилки.
Этим вечером, поворачивая Пресвитера Иоанна на тропу возле водопроводной трубы, Шаса ощущал, как от предчувствия частит его пульс. Приближаясь к насосной, он пустил пони шагом, боясь разочарования и не желая поворачивать за угол здания.
И все же он не был готов к потрясению, которое испытал, когда увидел ее, гибко обвившуюся вокруг подпорки водопроводной трубы. Шаса онемел: она медленно развернулась и подошла к голове пони, по-прежнему не глядя на него.
Девушка взялась за ремень недоуздка и принялась ласково разговаривать с пони:
– Какой красивый мальчик… – Пони фыркнул и переступил с ноги на ногу. – Какой замечательный мягкий нос. – Она медленными движениями гладила ему морду. – Хочешь поцелуйчик, красивый мальчик?
Она выпятила губы, розовые, мягкие и влажные, посмотрела на Шасу и, наклонившись, обняла пони за шею и поцеловала в морду. Продлила поцелуй на несколько секунд, потом прижалась щекой к щеке пони. Начала раскачиваться, гортанно напевая и поводя бедрами, и снова посмотрела на Шасу раскосыми глазами.
Он пытался что-то сказать, охваченный потоком переживаний, а она передвинулась к плечу пони и принялась гладить его бок.
– Такой сильный.
Она легко, почти ненамеренно, задела бедро Шасы, потом рука вернулась – более целенаправленно, но девушка по-прежнему не смотрела ему в лицо. Он не мог прикрыться, не мог скрыть сильнейшего отклика на ее прикосновение, и она неожиданно громко и насмешливо рассмеялась, отскочила и подбоченилась.
– Собираешься встать лагерем, Шаса Кортни? – спросила она. Он, смущенный и озадаченный, тупо покачал головой. – А чего ж ставишь палатку?
Она смеялась, бесстыже разглядывая бугор на его брюках, и он неловко согнулся в седле. С обескураживающим непостоянством она как будто пожалела его, прошла к голове пони и повела его по тропе, давая Шасе возможность прийти в себя.
– Что мой брат наболтал тебе про меня? – спросила она, не оглядываясь.
– Ничего, – заверил он.
– Не верь ни одному его слову. – Она не поверила. – Он всегда говорит обо мне гадости. Он говорил тебе про Фьюри, шофера?
Все на шахте знали, что жена Джерарда Фьюри после Рождества застукала их вдвоем в кабине грузовика. Жена Фьюри была старше матери Аннелизы, но поставила Аннелизе по синяку под каждый глаз и изорвала в клочья единственное хорошее платье девушки.
– Он мне ничего не говорил, – упрямо повторил Шаса и с интересом спросил: – А что случилось?
– Ничего, – быстро ответила она. – Это все вранье. – И потом, меняя направление разговора, спросила: – Хочешь, я тебе кое-что покажу?
– Да, пожалуйста, – воскликнул Шаса.
Он догадывался, что это может быть.
– Дай руку.
Она подошла к стремени, он протянул руку, и их пальцы переплелись. Он поднял ее. Она оказалась легкой и сильной. Села за ним, перекинув ноги через круп пони, и обеими руками ухватила Шасу за пояс.
– Поезжай по левой тропе.
Она направляла. Около десяти минут они ехали молча.
– Сколько тебе лет? – спросила она наконец.
– Почти пятнадцать.
Чуть отступая от истины, она сказала:
– А мне через два месяца шестнадцать.
И если раньше были сомнения в том, кто здесь главный, это заявление успешно решило проблему. Шаса уступил, и она почувствовала это в его посадке. Аннелиза прижалась грудью к его спине, как бы подчеркивая, кто кем командует, и ее груди, большие и упругие, обожгли его сквозь тонкую хлопчатобумажную рубашку.
– Куда мы едем? – спросил он после очередного долгого молчания. Они проезжали мимо бунгало.
– Тише! Покажу, когда приедем.
Тропа сузилась, стала более неровной. Шаса сомневался, что кто-нибудь ходил здесь в прошлые месяцы, кроме мелких лесных зверьков, все еще живших близ шахты.
Наконец тропа окончательно исчезла у основания холма, и Аннелиза слезла с пони.
– Оставь лошадь здесь.
Он стреножил пони и с интересом осмотрелся. Он никогда еще не забирался так далеко вдоль подножия горы. Они ушли от бунгало не меньше чем на три мили.
Под ними глубоко вниз уходила крутая осыпь, земля была изрезана ущельями и трещинами, заросшими густым колючим подлеском.
– Пошли, – приказала Аннелиза. – У нас мало времени. Скоро стемнеет.
Она нырнула под ветку и двинулась вниз по склону.
– Эй! – предупредил Шаса. – Не спускайся. Поранишься.
– Испугался! – насмешливо сказала она.
– Нет.
Насмешка обожгла его, и они вдвоем спустились по каменистому склону. Один раз Аннелиза остановилась, чтобы сорвать с куста гроздь желтых цветов, и они продолжили спуск, помогая друг другу в трудных местах, пролезая под колючими ветвями, покачиваясь на камнях и перепрыгивая через провалы, как горные кролики, пока не достигли дна ущелья и не остановились перевести дух.
Шаса откинулся назад и посмотрел вверх, на утес, крутой, как стена крепости, но Аннелиза потянула его за руку, чтобы привлечь внимание.
– Это тайна. Поклянись, что никому не скажешь, особенно моему брату.
– Хорошо, клянусь.
– Нет, ты должен сделать это правильно. Подними правую руку и приложи другую к сердцу.
Она заставила его дать торжественную клятву, потом взяла за руку и провела через груду поросших мхом камней.
– Наклонись!
Шаса послушался. Тогда она отвела поросшую густой листвой ветку, которая закрывала углубление среди камней. Шаса ахнул и отступил, наполовину выпрямившись. Углубление было устроено как склеп. На полу стояли кувшины с дикими цветами, но цветы увяли и высохли. За цветами небольшой пирамидой лежала груда белых костей, ее венчал человеческий череп с пустыми глазницами и желтыми зубами.
– Кто это? – спросил Шаса, в суеверном страхе вытаращив глаза.
– Ведьма горы. – Аннелиза взяла его за руку. – Я нашла здесь кости и сделала это место волшебным.
