Стоявшие на карауле у дверей камеры пыток солдаты отдали ему честь, и он углубился в лабиринт подземных коридоров. О себе Бартоломео не думал: он стремился освободить Аслитту.
Подземная тюрьма, в которую был брошен Аслитта, утопала во мраке. Освоившись с ним, юноша начал рассуждать. Он помнил, что его столкнули с нескольких ступенек, и по их числу пленник понял, что он заключен в казематах цитадели. Вскоре Аслитта обнаружил, что узилище было узким, но вместе с тем довольно высоким: на расстоянии десяти футов над его головой находилось отверстие, закрытое железной решеткой, добраться до которого было невозможно. Гладкие стены темницы не имели никаких выступов.
«Что же мне делать? — мысленно спросил себя Аслитта.— Ждать, чтобы вошли мои враги и повели на пытку или казнь?»
Он не боялся смерти, но его пугала неизвестность — что будет с Лучиолой?
В эту ночь была назначена последняя сходка патриотов, их было немного в сравнении с числом австрийцев, так что отсутствие даже его одного могло дурно отразиться на ходе дела.
Не зная покоя, Аслитта ходил взад-вперед. Вдруг он споткнулся и провалился в какую-то дыру. Инстинктивно вытянув руки, он ухватился за покрытый плесенью камень и повис над провалом. Впрочем, он быстро сообразил в чем дело.
В полу находилось отверстие — ход в колодец или, вероятнее всего, в подземелье, какие еще и теперь сохранились в замках. Отверстие было обнесено низким каменным ограждением, о него-то и споткнулся пленник. Аслитта припомнил, что раньше он ходил вдоль стен и поэтому не заметил отверстия. Прежде когда-то оно, вероятно, закрывалось каменной плитой — с течением времени плита раскрошилась и не была заменена новой. В это помещение попадали только такие пленники, о безопасности которых никто не заботился. С большим трудом Аслитте удалось выбраться из колодца и снова оказаться на полу камеры.
Была ли в колодце вода? Этого юноша не мог видеть. Нельзя ли этим путем бежать? Дорого он дал бы в данную минуту за спичку, но где ее взять? Вдруг Аслитта затаил дыхание — ему показалось, что из колодца доносятся какие-то звуки.
Он прислушался — все было тихо, он склонился над отверстием — и тут явственно услышал человеческий голос.
— Проклятие! — проговорил кто-то в колодце.
Аслитта сложил руки рупором и крикнул:
— Кто там?
Ответа не последовало, пленник выждал минуту и снова крикнул:
— Да отвечай же! Ты тоже пленник?
Все было тихо. Аслитта крикнул еще раз:
— Я здесь в плену, кто бы ты ни был, не бойся, я не враг!
Тогда, наконец, кто-то сдавленным голосом ответил:
— Я здесь, внизу, стою по пояс в воде и скоро утону.
— Это странно,— прошептал Аслитта,— голос как будто знакомый… Кто ты? — громко спросил он.
Ответа не последовало — очевидно, человек, находящийся в колодце, не доверял спрашивающему. В эту минуту внутри колодца вспыхнула спичка — Аслитта глухо вскрикнул и отшатнулся — стоящий внизу человек был в мундире офицера кроатского полка!
Он не успел еще опомниться от испуга, как из колодца послышалось:
— Помоги мне, я тону!
Слова эти были произнесены на чистом итальянском языке. Аслитта более не колебался: утопающий мог быть другом или врагом, все равно он должен был его спасти. Быстро сорвав с себя шарф, пленник намотал один из его концов на руку, а другой бросил в колодец.
— Ухватитесь за шарф! — крикнул Аслитта, добавив: — Он из крепкой материи и не порвется.
Тотчас же он почувствовал, что шарф натянулся — утопающий последовал его указанию.
— Тяните! — раздалось внизу.— Я держусь крепко…
Аслитта был молод и силен, но лишь с большим трудом удалось ему вытащить тяжелый груз из колодца.
— Слава Богу,— сказал неизвестный,— пока мы спасены! Что сказала бы моя бедная Аврора, если бы узнала об этом?
Имя Авроры объяснило Аслитте все, и он радостно воскликнул:
— Бартоломео… Это вы?
— Я самый, но с кем имею честь? Здесь ни зги не видно.
— Я — Джиорджио Аслитта.
— Слава Богу, что я нашел вас! Ведь я именно вас и искал.
— В самом деле? Но откуда вы явились?
— Длинная история, милейший: я попал в лапы проклятого Сан-Пиетро и только чудом спасся. Ну, да и он получил свое.
— Он умер?
— Не думаю — такие мерзавцы вообще довольно живучи. Но, пока он взаперти, нам надо немедленно отсюда убираться.
— Очень рад. Скажите только как, каким образом? Кстати, объясните, почему вы нарядились в этот проклятый мундир?
— Это мундир синьора Сан-Пиетро, я сыграл с ним отличную шутку. Я все вам объясню подробно, но только не теперь. Но, может быть, вы мне не доверяете?
— Нет, Бартоломео, я знаю вас — вы истинный патриот.
— Благодарю вас на добром слове. Собственно говоря, я явился к вам из комнаты пыток. Ускользнув от своего мучителя, я попал в низкий сырой коридор. Вокруг было совершенно темно. Ощупью добрался я до лестницы — она вела вниз. Я медленно продвигался вперед и остановился, когда почувствовал под ногами сырость. Делать было нечего: я осторожно пошел дальше, скоро башмаки мои наполнились водой, она дошла мне до икр. Наконец, к счастью, я смог выпрямиться — лестница кончилась, и я очутился в просторной комнате, которую разглядел при свете зажженной мною спички. Воды становилось все больше. Вдруг я почувствовал сильное движение воздуха и ваш крик: «Кто там?» Я ответил наудачу:— утонуть или быть захваченным — в ту минуту мне было безразлично.
— Но за что именно вас арестовали?
— Я объясню вам все, но не теперь.
— Скажите мне, по крайней мере, спасена ли Лучиола?
— Да, она в безопасности в доме графа Монте-Кристо.
— Слава Богу! Теперь я могу умереть спокойно,— прошептал Аслитта.
— Какой вздор! С чего вам умирать? Нам надо спастись Здесь не особенно приятно оставаться, и чем скорее мы выберемся из этой проклятой западни, тем лучше. Прежде всего, где мы?
— Если бы я это знал! У меня с собой нет спичек, я ничего не вижу.
— Этому горю легко помочь…
Бартоломео вынул из кармана спичку, зажег ее — комната осветилась, но — увы! — нигде не было никакого выхода.
— Черт возьми! — проворчал майор.— Внизу, значит, было лучше!
— Но и там не было выхода.
— Может быть, я проглядел его, не будете ли вы счастливее меня? Надо спуститься вниз!
— Разве это возможно? Один из нас будет держать шарф, другой спустится, но тем и кончится дело,— спокойно сказал Аслитта.
— Обоим нам и незачем спускаться,— возразил майор, подумав.
