Щит в руке жалобно загудел. Ах, вы так! У Шахова копье потяжелее ваших будет. Попадет – мало не покажется. Андрей размахнулся и со всей мастероспортовской силы запустил ассегай во врага. Нет, не пробил, но сибийя все равно сделал пару шагов назад, удерживая равновесие. То-то же!
И тут Андрей почувствовал пустоту за спиной. Осторожно скосил глаза влево, потом вправо. Так и есть. Ребята начинают пятиться. Или Какака что-то приказал, а он не расслышал? В общем-то разумный приказ. Защищая двоих (а может, и не двоих – раненый давно перестал дергаться), уже потеряли в несколько раз больше. Позиция уж слишком невыгодная. В равных условиях совсем другой бой пойдет.
Но как же Бонгопа? Разве можно оставлять его здесь? Разве может Андрей его оставить? А кто, спрашивается, тащил раненого Шахова в крааль Бабузе? Можно сказать, жизнь спас. И чем Андрей ему отплатил? Стоял в двадцати шагах и даже не попытался прийти на помощь? Да как он после этого в глаза кузнецу посмотрит? Как посмеет о чем-то просить?
Вот! И нечего было юлить – вот в чем дело! Только Бонгопа знает правду про Гарика, про то, как он стал вождем. Без Бонгопы и его отца Шахов не сможет разгадать эту загадку. Не сможет вытащить студента из тех неприятностей, куда он наверняка вляпается, если уже не сидит в них по уши. Нет, надо что-то делать. Хочешь или не хочешь, глупо или не глупо, а надо!
Однако кумало продолжали отступать, и Андрей тоже, против своей воли, сделал несколько шажков назад. Трудно стоять, как статуя Свободы, когда на тебя нацелены десятки вражеских копий и ты уже видел их страшную работу. Еще шаг, и Бонгопа окажется ближе к сибийя, чем к своим.
Парень тоже почувствовал, что скоро окажется совсем один против множества врагов. Он чуть приподнялся и попытался резко дернуть раненого к себе. Но за ним внимательно следили, и тут же три или четыре ассегая вонзились в совсем уже готовый лопнуть щит, а один, самый настырный, глубоко распорол плечо Бонгопы. Теперь сын кузнеца при всем желании не сможет сдвинуть с места неподвижное тело товарища. Что ж он, дурак, не уходит?
– Да ёкарный баба-а-ай!
Какой-то предохранитель щелкнул в голове у Шахова. Он по-прежнему чувствовал угрожающую ему опасность, но его такие пустяки больше не волновали. Он бежал на выручку другу.
Бросать ассегай в наступающую шеренгу сибийя Андрей не стал. Ну, попадет в одного – и что это изменит? Да он и не надеялся ничего изменить, вообще ни на что не надеялся, просто бежал и орал во все горло. Но при этом не слышал ни одного постороннего звука, только удары собственного сердца. Билось оно на удивление неторопливо и спокойно. И сам он бежал как-то медленно, потому что строй врагов все никак не хотел приближаться. А сибийя почему-то не отреагировали на его рывок, стояли и тупо хлопали глазами. Очень медленно хлопали.
И тут Андрей понял, что происходит. Тренер по рукопашному бою рассказывал об особом состоянии, в которое приходят настоящие мастера во время битвы. Время для них как бы замедляется, и они успевают предугадать и предупредить все действия противника. Но Шахов тогда ему не поверил, и выходит, что зря. Либо он со страха повредился рассудком, либо только что вошел как раз в такое состояние. Может быть, даже и не только что. Иначе как бы он успел во время боя подумать столько разных глупостей?
Однако, как бы ни растягивались мгновения, он все-таки добежал до врага. Как раз вовремя. Воины сибийя уже замахивались на него ассегаями. Поздно, голубчики! Теперь уже не успеете. Правда, и сам Шахов не успеет нанести удар, но это и не обязательно. Главное помешать ударить тебя.
Андрей с разбега, высоко подняв колено, прыгнул на ближайшего противника. Сибийя не выдержал удара такой массы и отлетел на пару метров назад, сбив по дороге кого-то из второй шеренги. Шахов бы тоже отлетел, если бы не начал разворачиваться спиной. В результате он лишь скользнул по вражескому щиту, его вынесло в сторону и приземлило чуть правее того места, где начиналась атака. Андрей продолжил вращательное движение, поднимая при этом руку со щитом перпендикулярно земле. Край щита прошелся по лицу соседнего сибийя. Не смертельно, но достаточно для того, чтобы тот забыл про битву и протянул руки к ослепшим на мгновение глазам. Шахова пострадавший больше не интересовал, он разворачивался ко второй шеренге врага, так же наотмашь полоснув вдоль нее ассегаем. Неважно, что никого не зацепил, главное – предупредил возможные ответные действия. А сам тем временем успел выйти из уязвимого положения.
Только не расслабляться, бой продолжается. Еще один воин из первой шеренги поднял копье и сейчас пустит его в дело. Отскочить или уклониться уже не получится. Единственный выход – шагнуть навстречу и воткнуться в его щит своим, столкнуть врага, вышибить из устойчивого положения. Если тот и ухитрится нанести ответный удар, то не такой сильный и точный. Сибийя, прочертив копьем дугу в воздухе, опустил руку, пытаясь сохранить равновесие. Хорошо бы пройти ему за спину и оттуда добить, да вот беда – щиты сцепились верхними краями. Начнешь выдергивать – потеряешь время. Что ж, пусть тот, кто нам мешает, нам поможет. Андрей повел рукой со щитом вверх и влево, отчего рука врага тоже поднялась и приоткрыла правый бок. Ассегай Шахова тут же вонзился ему в ребра.
Спасибо учителям, они знали толк в настоящей драке и сумели объяснить Андрею главное ее отличие от спортивного поединка. В бою нельзя действовать по заранее продуманной схеме. Нельзя сосредоточиваться на каком-то одном приеме. Пока ты его готовишь, ситуация уже изменилась и нужно придумывать что-то другое. Следи за противником, и он сам подскажет тебе правильное решение. Если, конечно, ты понимаешь язык движений, чувствуешь время и расстояние.
Шахов чувствовал. Сегодня – как никогда раньше. И опережал противника в каждом действии. Вот еще один рванулся навстречу. А копье Андрея все еще торчит между ребер у предыдущего. Неприятное положение, но не безнадежное. Он рванул ассегай на себя и немного вправо, отступил чуть назад, прикрываясь от удара падающим телом врага, и… едва удержался от крика. Понабросали тут, понимаешь, железяк! Наступить босой ногой на острую кромку наконечника копья – это, знаете ли, больно. Нога рефлекторно подогнулась, и у Шахова не осталось другого выхода, кроме как последовать за ней. Кувырок в сторону, чьи-то ноги перед самым носом, а чуть выше – практически ничем не прикрытые[67]подробности мужского тела и такой же открытый живот.
– Н-на, падла!
Андрей вложил в удар всю боль, все раздражение от такой нелепой, ненужной и еще неизвестно чем грозящей впоследствии раны. Ассегай с протяжным всхлипом вошел в брюхо врага и, похоже, застрял там основательно. Времени на его извлечение катастрофически не хватало. Сразу двое сибийя подскочили к стоявшему на одном колене Шахову. От первого удара он закрылся щитом, второму помешало тело мертвого врага, как раз в этот момент догадавшееся упасть. Но оно же придавило и самого Андрея, и от третьей атаки он уже никак не мог увернуться. Разве что попробовать ухватиться за древко чужого копья. Шанс невелик, но…
