С президией у дона Луиса связано многое – по сути, вся его жизнь и жизнь его семьи. Сорок лет назад здесь в один из июньских дней он появился на свет. Здесь же родились и двенадцать его братьев и сестер. Его отец, его дядя по материнской линии в разные годы были комендантами президии. В Сан-Франциско в 1799 году дон Луис кадетом поступил на службу. Здесь же стал лейтенантом, а потом и капитаном. Несколько раз он исполнял обязанности коменданта президии. В 1806 году, когда отца неожиданно перевели в президию Санта Барбара, и с 1814-го по 1816-й, когда старший Аргуэлло временно исполнял обязанности губернатора Верхней Калифорнии, до прибытия на этот пост дона Пабло Винсенте де Солы.
Будучи хорошим офицером, дон Луис не любил оставаться исполняющим обязанности коменданта. В его ведении обычно была крепостная артиллерия. Свои пушки он обожал, и они, несмотря на то, что были на вооружении еще во времена Кортеса, находились в исправности и готовности к бою. Комендант же по должности обязан быть не только солдатом, но и политиком. Так любил повторять старый Жозе – его отец, которого Луис почитал не только как родителя, но и как начальника. Впрочем, отец тоже по возможности всегда сторонился политики, предпочитая нехитрую солдатскую службу. Незадолго до своего отъезда в Монтерей он сказал сыну, что будет хлопотать перед президентом хунты, чтобы вместо него де Сола своим преемником назначил дона Луиса.
– Я уже стар для того, чтобы брать такой груз на свои плечи. Ты – молод, честен и смел. В тебе, мой сын, гордая кровь рода Аргуэлло и рода Мораго. Я уверен, ты будешь хорошим президентом, дон Луис, – жестом останавливая готового возражать сына, сказал дон Жозе.
– Я – солдат, отец, и готов выполнить все, что вы скажете… – только и нашелся что ответить ему капитан.
И вот теперь, когда в Монтерее решалась его судьба, здесь, в президии, оставленной под его началом, случилась беда. Да еще в присутствии комиссара хунты и будущего родственника – Гереры.
Размышляя над происшедшим, дон Луис понимал, что это – пятно на его репутации. Он не сумел обеспечить защиту Сан-Франциско и не только не уберег кузину Марию, но еще и уронил честь испанцев перед русскими, которые могут заподозрить гарнизон президии в небоеспособности… А это в нынешних условиях приобретает уже характер серьезного упущения с далеко идущими последствиями.
Конечно, дон Луис не склонен был верить Герере, намекавшему, что во всем виноваты русские. Мол, им выгодно похитить его невесту, чтобы диктовать испанцам свои условия. К русским, в отличие от Гереры, у капитана было доброе отношение. Это благодаря сестре Марии Кончите и ее роману с доном Николасом – человеком, несомненно, благородным и достойным. Да и те соотечественники Резанова, с которыми доводилось младшему Аргуэлло встречаться потом, тоже были людьми неплохими. Взять тех же сеньоров Деметрио и Паулио, с кем он совсем недавно попал в страшную переделку в подземелье монастыря… Поверить в то, что они могут поступить подло, капитан не мог. А вот от полковника Гереры можно ожидать всякого!
Дон Луис вспомнил, что Мария-Марипоса рассказывала ему, когда он вернулся из поездки в миссию и обнаружил пропажу Помпонио. Индеец, который служил неким гарантом, что на президию, пока он сидит здесь в клетке, никто из его соплеменников не нападет, сбежал самым неожиданным образом. По словам Марии, в клетку к индейцу зачем-то заходил ее жених. А потом обнаружилось, что разбойника нет. Как удалось ему выйти из клетки и появиться затем около разрушенной ураганом миссии? Сам дон Луис там его не видел, но рейтар, первым выбравшийся из подземелья, говорил, что среди индейцев помо, которые помогли им, один очень походил на Помпонио. Увидев испанцев, он вскочил на коня и ускакал… Какое отношение ко всему этому имеет Герера и имеет ли? Спросить бы у него самого. Но дон Луис не рискнул это сделать сразу по возвращении. Не стоит этого делать и теперь, когда пропала Мария и каждый клинок в президии на счету, тем более такой острый, как у Гомеса.
С первыми лучами солнца дон Луис собрал испанцев и русских для совета. Было решено разделиться на несколько групп и направиться в разные стороны. Один отряд возглавил сам капитан, два других – Герера и Завалишин. Командир русского фрегата Лазарев оставил в распоряжение лейтенанту нескольких матросов и убыл на корабль, пообещав дону Луису, что в случае необходимости окажет любую посильную помощь. Завалишину, к удовольствию Аргуэлло и неудовольствию комиссара хунты, он разрешил остаться в президии, пока судьба пропавшей сеньориты не будет выяснена или не поступят известия о прибытии другого русского судна, которое должно забрать лейтенанта. Как показалось дону Луису, командир корабля и его подчиненный простились довольно холодно.
Отправились на поиски, договорившись в случае удачи подать сигнал друг другу тремя дымами, как это делают индейцы прерий.
Первый день, проведенный доном Луисом и его рейтарами в седлах, не дал результатов. Озирая горизонт в подзорную трубу, Аргуэлло нигде не заметил дыма: значит, и двум другим отрядам не удалось напасть на след. К ночи все вернулись в президию. За ужином обменялись наблюдениями. Они были мало обнадеживающими. Группа Гереры, правда, обнаружила следы двух коней: подкованного и мустанга, один из которых вез тяжелый груз. По следу дошли до мелководной речки, у которой след оборвался. Разведчики обшарили оба берега на протяжении нескольких миль, но продолжения следов не отыскали.
Второй день тоже не принес известий о судьбе сеньориты. Вечером решено было отправить солдат во все ранчерии и гасиенды, чтобы расспросить тамошних обитателей и пеонов. Но на утро третьего дня новости сами пришли к дону Луису. В Сан-Франциско появился старый осведомитель капитана, метис по прозвищу Мудо – Немой. Этот крайне немногословный вакеро однажды помог Аргуэлло в поимке Помпонио. Именно он свел дона Луиса с бушхедером, который согласился выдать своего вожака. Мудо и на этот раз явился с важным известием.
В кабинете коменданта метис извлек из-за пазухи записку, нацарапанную корявыми буквами на куске телячьей кожи. С трудом разбирая каракули, капитан прочитал: «Черноусый! Ты забрал душу Помпонио. Помпонио забрал твою скво. У тебя есть сестра Умуга и камень духов. Верни то, что принадлежит Помпонио. Получишь свою скво живой».
«Это письмо адресовано Герере», – догадался дон Луис. Умуга, одна из служанок в президии, – сестра разбойника, это капитан знал. Но что такое камень духов, оставалось загадкой. Важно было другое: подтвердились предположения дона Луиса о связи всего происшедшего с его будущим зятем. То, что рассказал немногословный осведомитель, еще больше укрепило догадки Аргуэлло.
