Она подала гостям воду для умывания – водопровода, естественно, не наблюдалась и вся вода в доме находилась или в кувшинах или в канистрах, которых, наверное, было очень много, во всяком случае, на гостях её не экономили и всем троим удалось смыть с рук и лиц грязь и кровь последних дней. Подхватив тяжелый таз с грязной водой, женщина исчезла в «кухонной» части дома, загремела посуда. Слышно было, как затрещало пламя в очаге, запахло съестным и от этого все трое беглецов невольно сглотнули слюну. Сухой паек плохой заменитель полноценной еде.
Сели по арабскому обычаю, на пол, поджав под себя ноги.
– Я понимаю, – сказал профессор, – что по законам гостеприимства я не должен сейчас говорить о деле. Но, веришь ли, Зайд, у нас совсем нет времени. Я не хочу привести беду к тебе в дом, а если я задержусь, то такое может случиться. Люди, идущие за мной по пятам, не будут разбираться имеешь ли ты ко мне отношение – они просто убьют тебя и семью. Поэтому, позволь мне начать…
Бедуин молча кивнул.
– Простите, аба, что я вмешиваюсь в разговор, – Арин была само смирение, глаза опущены вниз. – Но племянник господина Рувима не говорит на нашем языке. Я буду переводить, если вы позволите….
Еще один кивок.
– Могу ли я просить тебя о помощи, Зайд? – спросил Рувим.
Бывший следопыт продолжал молчать, глядя на гостя из-под бровей. Не мрачно, не осуждающе, ни враждебно, но и не благоволя – нейтрально. Такой взгляд может легко изменить полярность вслед за хозяином – мгновенно превратиться в обжигающий ненавистью или, наоборот, в полный сочувствия и понимания. Бедуин ждал, профессор продолжил.
– Так получилось, что у нас сейчас сложности. Не с законом и не с властями, Зайд, тут можешь не сомневаться….
По лицу бедуина пробежала тень усмешки, и даже Валентин, знавший о здешних бедуинах очень мало, сразу понял, что неприятности с законом и с властями хозяина дома ничуть не пугают, а вовсе наоборот.
– … есть люди, которые за нами гонятся. Мы не знаем, кто они, но не думаю, что ты будешь рад знакомству с ними. За последние дни они убили много людей, и мы живы только по чистой случайности.
В комнату неслышно скользнула Хавва, неся поднос с чашками и железный «заварник» с шай бил нана – бедуинским мятным чаем.
– На все воля Аллаха, – произнес Зайд спокойно. – Вы живы и это хорошо. Что еще нужно человеку?
– Человеку много что еще нужно, – продолжил Рувим. – Мы едва ускользнули, у нас нет денег, нет одежды, телефонов, документов. У нас почти ничего нет, и по нашим следам идут убийцы. Для того, чтобы получить одежду, телефоны и машину, нужны деньги.
– Деньги нужны всегда, – подтвердил слова профессора хозяин дома.
– Но их у нас нет!
– Это плохо, – констатировал бедуин, беря в руку пиалу с чаем. – Нет денег – это значит ничего нет!
– Но у нас есть два квадроцикла.
– Квадроциклы – дорогие машины. Думаю, что дороже моей «Тойоты». И что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Возможно, что ты купишь у нас квадроциклы.
– Возможно, – согласился Зайд сдержанно, но глаза его блеснули. – Если у тебя есть на них документы…
– Бумаг нет. – развел руками профессор.
– Они ворованные? – спросил бедуин без отвращения в голосе.
– Они трофейные.
Бедуин понимающе усмехнулся.
– Я еще помню, как ты добываешь трофеи. Вряд ли хозяева подадут жалобу в полицию!
– Что да, то да.
– Значит, бумаг нет….
– Значит, бумаг нет.
– Это конечно, плохо. Я не люблю покупать трофеи, а вдруг за ними придут бывшие хозяева?
– Думаю, – высказался Кац с предельно сдержанным выражением лица, – что придти за ними для бывших хозяев будет очень затруднительно. Я бы сказал – почти невозможно. Ты сам знаешь, Зайд, покойники не ходят. Они в основном лежат.
– Но у них есть друзья, – возразил бедуин, снова отпивая чай из пиалы. – Опасные люди! Зачем мне неприятности? Что у тебя еще есть, капитан?
– Пока что ничего более…. Ничего, что могло бы тебя заинтересовать.
– Жаль.
– Так ты не поможешь нам?
– Я не сказал «нет», я сказал – «жаль». Какую помощь ты бы хотел получить?
– Мне нужна телефонная связь.
– Это проще.
– И несколько минут пользования твоим компьютером.
– Еще проще. Но для начала, я хочу понять, почему кто-то гонится за вами и хочет вашей смерти? В чем причина, Рувим, что тебя гонят как антилопу в твоей собственной стране? Ты же всегда был львом, капитан!
– Валентин, – распорядился дядя. – Покажи….
И Валентин показал.
Находка не очень впечатляла – ведро бриллиантов или золотые слитки выглядели бы куда как убедительнее!
Зайд покрутил контейнер в руках. Потом внимательно осмотрел тубус, зачем-то понюхав распиленный край.
– Все из-за гвиля? – спросил он с разочарованием, возвращая вещи Валентину и снова берясь за чай.
– Да.
– Когда я был маленьким, мы находили очень много таких в пещерах на Юге, неподалеку от моря. Я сам находил. И что такого ценного в этих высохших кусках кожи? Не понимаю и никогда не пойму! Им тысячи лет, те кто писал их давно превратились в прах. Разве могут быть тайны, из-за которых люди гибнут много веков спустя? Нет! Но если вас из-за этого пытаются убить, значит кто-то думает не так, как я! А ты не полагаешь, что проще было бы избавиться от него, Рувим? Выбросить или, например, отдать тем, кто вас преследует? Даже если он стоит кучу денег, разве твоя жизнь и жизнь этих детей не дороже?
Профессор покачал головой.
– Это не решит проблему. Дело не только в деньгах, Зайд, жизнь всегда дороже денег, я бы не стал играть с судьбой. Но им нужно, чтобы мы никому не сказали о рукописи, даже не о том, что в ней, а о том, что она существует. Для этого у них есть один путь…. Веришь, сержант? Есть секреты, которые не портятся и никогда не протухают, – сказал серьёзно Кац. – И это один из них.
– Пусть так, – согласился бедуин. – Значит, тебе не повезло. Нет ничего хуже, чем хранить чужие секреты, особенно, если за них могут убить! Поешьте, Рувим, и вы, дети, то, что послал нам Аллах…. Я понял, о чем ты просишь, теперь дай мне подумать, что я могу сделать для вас.
Блюдо с жареным куриным мясом, золотистым луком и горой рассыпчатого риса Хавва поставила на циновку между ними. Аромат, поднимающийся от свежеприготовленной пищи был не просто хорош – для оголодавших беглецов он был восхитителен! Сам хозяин к еде едва прикоснулся – только для того, чтобы гости не смущались – и продолжал пить чай, пока остальные трапезничали.
Сразу, как Хавва убрала блюдо (выеденное без остатка!) и вышла, к беседе присоединился Якуб – такой же непроницаемый и спокойный, как его отец.
Старый и молодой бедуины переглянулись.
