Отвернувшись, сгорбившись, словно он нес на себе многопудовую тяжесть, Уильям вышел.
Кровь толчками вытекала из глубокого пореза на бедре Мартина. А ведь он двигался неспешно, непринужденно, медленно. И не потому, что каждый шаг причинял боль. Он старался не привлекать к себе внимания.
Когда шум у башен тамплиеров усилился, Мартин даже остановился, оглянулся. Что, если Джоанне предъявят обвинения в пособничестве побега? Но нет, она – кузина короля Ричарда, ее брат – маршал ордена Храма де Шампер. Столь знатную даму никто не посмеет покарать. Она сама ему так сказала, когда подтащила к выходу из башни и прошептала, задыхаясь:
– Беги, Мартин. У тебя есть несколько мгновений, чтобы скрыться. Я постараюсь их задержать… сколько смогу.
– Но как же ты?
– Не бойся, мне ничего не грозит.
Он только привлек ее к себе на миг, быстро поцеловал и выскользнул за дверь. За толстой стеной с другой стороны башни слышался гул голосов, кто-то звал маршала, доносились глухие удары в дверь. И пока Шампер, словно буйвол, ломился в один вход, Мартин легко сбежал по ступеням внешней лестницы, проскользнул за стоявшие под стеной возы и, пригнувшись, кинулся прочь. Он даже улыбался во тьме, забавляясь при мысли, что ему опять удалось обойти своего врага-храмовника. И все благодаря Джоанне. Воистину, если есть ангелы, то она один из них!
Тогда он даже боль от пореза на бедре не ощущал. Только позже, оказавшись между какими-то каменными нагромождениями, спешно скинув и засунув под камень котту с гербом Лузиньяна, он слабо охнул, когда, поднимаясь, оперся на раненую ногу. Но пошел дальше, стараясь не хромать. Впрочем, отчего бы не похромать? После такой бойни, какая была сегодня под Арсуфом, раненых в стане крестоносцев было предостаточно.
Сегодня… Какой длинный день! Когда же он проснулся этим утром и стал собираться? Вечность назад. А потом был переход в удушливой жаре через лес, было жестокое сражение, позже – ликование после победы, сменившееся приличествующей скорбью, когда хоронили павших… И вот прием у короля, чествование героя Мартина Фиц-Годфри… К несчастью, его узнали и он пережил уничижительный позор… И ужас от сознания, что его узнал непримиримый враг Уильям де Шампер. Воспоминания наплывали одно на другое: его пленение, бой в подземелье, когда он сообразил, что у него остался кнут, а охранявшие его тамплиеры не ведали, как умело он умеет обращаться с ним. Потом снова появился де Шампер, и Мартину пришлось убивать и спасаться бегством. И тут вдруг возникла Джоанна. Мартин не ожидал, какой шок переживет, увидев ее перед собой. О, сестра маршала могла бы стать для него ценной заложницей, но об этом он подумал только теперь, когда пробирался по лагерю, отзываясь обходчикам сегодняшним паролем, минуя очередные посты. Но одновременно понял, что никогда не стал бы рисковать ее жизнью. Он даже ее проклятого брата спас, когда понял, как это важно для Джоанны.
Между двух палаток какие-то сторожа спросили его с сильным итальянским акцентом:
– Что там за шум в лагере храмовников?
Он же ответил на лингва-франка, какой понимали все крестоносцы: откуда, дескать, ему знать? Он просто ходил облегчить живот – дыни от этих сарацинских подхалимов ему пузо распирали. Причем в голосе его был слышен резкий немецкий выговор, ибо при тусклом свете ползущего по небу тонкого месяца он различил неподалеку белый с черным орлом австрийский флаг. Мартин даже на глазах у обходчиков-итальянцев улегся под бок какому-то похрапывающему воину, якобы намереваясь и дальше спать, чтобы те не заподозрили в нем чужака. Но когда они прошли далее, встать оказалось непросто: стеганая штанина под кольчужным чулком вся пропиталась кровью, и Мартин чуть не вскрикнул, когда поднимался.
Брошенный Шампером нож пронзил звенья плетения и вошел едва ли не до кости. Тогда, в проеме окна, Мартин почти машинально вырвал его перед тем, как совершить прыжок. Да и потом, в пылу горячки и встречи с Джоанной словно забыл о ранении. Но Шампер метал клинок отменно, сильно, сейчас он это понимал. И если стальная сетка кольчуги хорошо спасала от режущих ударов в бою, то острие ножа прошло насквозь, разбив сцепленные кольца и прорвав стеганые штаны. Как же его ненавидел этот тамплиер, если вложил в бросок такую силу!
Да и Мартин ненавидел этого тамплиера. И теперь думал, что надо было дать ему упасть со стены, когда тот висел, извиваясь над бездной. Но Джоанна закричала:
«Это же мой брат!», и он бросился спасать маршала.
Глупость несусветная! Они оба с Джоанной еще пожалеют о порыве своего великодушия, когда де Шампер опомнится. Этот волк, идя за добычей, никого не щадит. Но посмеет ли он обвинить в пособничестве родную сестру?
Мартин оглянулся. Теперь шум у башен ордена как будто стал стихать, но он видел, как горящие факелы то там, то тут мелькают на территории лагеря, как вереницы огней движутся вокруг стоянки крестоносцев, где расставлены часовые. По их мельтешению он догадался, что его ищут, что, скорее всего, храмовники решили, что беглец постарается покинуть стан войска.
Он и собирался это сделать, но сперва ему нужно было вернуться к шатру короля Гвидо, где его ждет Эйрик. Смогут ли они бежать? Мартин от души надеялся, что храмовники даже мысли не допустят, что он осмелится вернуться в стан иерусалимского короля, где его знают и могут схватить. Но именно туда он и пробирался, таясь под сенью палаток, время от времени примыкая к группам спавших крестоносцев, вглядываясь во мрак, следя за отсветами огней преследователей.
Тамплиеры окружили стан крестоносцев в Арсуфе и скоро начнут его прочесывать. Этим они только вызовут раздражение отдыхавших после боя воинов. Крестоносцы наверняка будут возмущаться, расспрашивать, какого дьявола их тревожат в ночи, а значит, задержат храмовников. И у него пока есть надежда добраться до стана Гвидо, находившегося на побережье за руинами севернее Арсуфа.
Рана в ноге тревожила Мартина все сильнее, он терял много крови, голова уже слегка кружилась. Но он продолжал упорно и тихо двигаться. Уж прокрадываться он умел, выучка ассасинов ему сейчас очень пригодилась. Неслышный, как тень. Учителя в крепостях Старца Горы Синана так и называли его – Тень, уверяя, что тайно красться он обучился лучше других учеников.
Если бы еще не его рана! Мартин опять лег прямо на землю у какого-то шатра, когда мимо прошли охранники, патрулирующие стан воинства. Со своего места он видел совсем неподалеку стены большого зала, где недавно познал свою самую большую гордость и величайший позор.
Король Ричард… Какие у него глаза! Как свято он верит в свое дело! Король готов принять и возвысить всякого, кто так же, как и он, бьется за Святую землю!
