предстояло мизерными силами. Три часа на сон, и за работу – до рассвета оставалось несколько часов. Часть партизан выдвинулась на свою засекреченную базу. К утру они обещали вернуться со всем необходимым. Люди не роптали, приказы командиров не обсуждались.
«На самоубийство идем, товарищ майор, – охал и вздыхал Мишка Балабанов. – Небогато у нас с шансами. Ну, ничего, не привыкать, лишь бы дело сделать…»
Немецкую форму, как могли, привели в порядок, привлекли к этому делу Рамону – как-никак, а женщина. Девушка выполняла все, что ей приказывали, находилась в каком-то трансе. Иногда искала глазами контрразведчика, морщила лоб и думала с таким усилием, что возникали опасения за ее здоровье. С фрау Маркс работали обстоятельно – при свете костра и фонарей. Она уже не думала о побеге, ушла в себя. Сначала повествовала скупо, односложно, каждое слово приходилось вытягивать клещами. Использовали только психологическое воздействие. Оправдания и отговорки в расчет не принимались. Дымов прояснил ей ситуацию. «Понимаем, фрау Маркс, вы не нацистка, недолюбливаете СС, фашистский режим, а звание обер-штурмфюрера получили по недоразумению. У вас было трудное детство, больные родители, вы просто любите свою родину, какой бы она ни была. Все так говорят. Давайте только по существу и ни капли лжи. Расположите нас к себе, фрау Маркс. Даю слово офицера: если вы нам поможете, то, как только операция закончится, я вас отпущу. Без всяких условий и прочих ограничений. Получите гражданскую одежду и уходите куда хотите, на север, на юг, плывите в Швецию брассом, нам безразлично. С женщинами мы не воюем, даже с такими, как вы. Вас устраивает мое обещание? Заметьте, оно дано в присутствии моих офицеров и гражданских лиц, которых трудно заподозрить в симпатиях к большевикам. Свои обещания я привык выполнять – пусть мне это и не нравится. У вас все равно нет другого выхода. Пуститесь в бега или поднимите тревогу – получите пулю в бок. Вы не фанатичка. Война проиграна. Сговора с британцами уже не будет – мы этого не допустим. Думайте, фрау Маркс. Возможно, вы умны и хитры, и надеетесь нас обдурить. На письме, которое лежало в ваших бумагах, значится обратный адрес в Лейпциге. Там живут ваши родители, верно? А Лейпциг в советской зоне. Зачем вам неприятности, фрау Маркс?»
Загнанная в угол блондинка уже более охотно давала в течение нескольких часов показания. Она описывала объект, указывала расположение постов, наиболее уязвимые участки базы. Слабых мест в периметре хватало, этот объект никогда не охранялся как-то особо. Он находился глубоко в тылу, подпольщики не проявляли к нему интереса. За все четыре года на объект не было ни одного несанкционированного проникновения. Она рисовала дрожащей рукой здания, дорожки, береговую полосу. Дымов переглядывался с Пушкарем – в принципе, сходилось. Со скалы видели примерно то же.
– Она не врет, – прошептала на ухо Влада Рамона. – Я наблюдаю за ее лицом – не врет.
Всякий раз, когда Рамона к нему склонялась, мысли меняли направление. Это было приятно, но отвлекало.
Блондинка продолжала давать показания. Сообщила, что эвакуация назначена на завтрашний вечер, ближе к полуночи. Активность начнется с наступлением сумерек. Все готово к отгрузке из лаборатории. Стащить это хозяйство на пирс – дело полутора часов. Эвакуируется руководство объекта, десяток лучших специалистов, вся документация и пробная партия препарата в специальных контейнерах, а также уникальное оборудование, специально созданное для производства данного вида продукции. Судно будет держать курс на шведский Готланд, но на сам остров оно заходить не будет, обогнет его восточную оконечность и направится к острову Готска-Сандён, который также принадлежит Швеции. В тех краях не ведутся боевые действия. Есть договоренность со шведской стороной. Остров безлюдный. При разгрузке будут присутствовать представители американского Управления стратегических служб…
– Вот те на, – удивился Влад. – А при чем тут британцы?
– Я не знаю, есть ли у них конкуренция, но, видимо, есть, – неохотно поведала женщина. – Британцы вышли на меня неделю назад, когда я совершала поездку в Лиепаю. Им нужны были только документы – формулы, результаты исследований. Мне кажется, они не знали про остров Готска-Сандён. Я встретилась с их представителем в городском парке у собора…
– Понятно, Хильда, можете не продолжать. Для вас это дополнительный заработок. Казалось бы, при чем тут преданность Третьему рейху, правильно? Материалы, как я понял, вы должны передать завтра, но по уважительной причине не передадите. Наши союзники расстроятся. Да и ладно, бог с ними. Продолжайте. Почему объект не эвакуировали раньше?
– На Курляндский полуостров поступали подкрепления из Пруссии. Оборона укреплялась. Подвозили танки, орудия. На всех углах трещали, что Курляндия непобедима и отсюда рано или поздно начнется новое наступление с целью изгнания большевиков из Европы. Этой идеей заразились даже люди, обладающие критическим мышлением. Потом все усложнилось, вскрылось истинное положение дел. Вывозить лабораторию было некуда. Хотели ее спрятать в местных скалах, но не нашли подходящего места. И какой смысл? Профессор Абель принял решение. Я не знаю, как он связался с американской разведкой. Они и проложили курс. О том, что теперь мы сотрудничаем с УСС, знают только несколько человек – сам профессор, я, начальник охраны Цепнер, еще двое или трое…
– Судно, стоящее в бухте, выглядит, мягко говоря, не очень.
Фрау Маркс поежилась. Осведомленность русских в некоторых вопросах ее неприятно задевала.
– Это портовый баркас «Корона», вспомогательное судно, приписанное к порту Лиепаи. Оно уже полгода считалось нерабочим. На самом деле на «Корону» установлен новый двигатель и заменен ходовой винт. Неприятность произошла вчера утром, судно старое, в трюме образовалась течь, и его едва не потеряли. Проводились работы по откачке воды, по усилению обшивки. Прошлым вечером было доложено, что работы закончены, судно готово к рейсу. Завтра утром оно встанет у пирса.
– Уверены, что оно выдержит длительное плавание в штормовом море?
– Выдержит, – кивнула фрау Маркс. – Нужно пройти сто семьдесят километров – это меньше ста морских миль. Двигатель справится. Шторм стихает, в ближайшие сутки ожидается штиль. Посудина не вызовет подозрений, на нее не будет переводить торпеду подводная лодка. Баркас гражданский, и на его борту будут люди в штатском. Остановить его могли бы катера береговой охраны, но в том районе их нет.
– Уточните, погрузка на «Корону» начнется завтра ближе к полуночи?
– Да, с началом темноты.
Голова лихорадочно переваривала сведения. Если это так (а фрау Маркс не лукавила, собственная жизнь имела значение), то нет необходимости выводить из строя судно – при условии, если действия начнутся утром. Пусть швартуется у пирса, вряд ли на борту находится вооруженная публика.
