Я слышала, твой родич конунг Олав гнал от себя своих лучших друзей, потому что не терпел, когда ему возражали, и приближал к себе ничтожных льстецов.
— Кто тебе это сказал?
— Два человека. Скальд Сигват и королева Астрид.
На Сэле Харальд сошел на берег вместе со мной, В тот день была хорошая погода, и остров выглядел не так сурово, как в прошлый раз.
Харальд показал мне усадьбу, которую велел построить. Ты сам все видел — жилой дом, кладовая и поварня. Он велел запасти на зиму и еды, и дров. Дал мне достаточно денег, чтобы хватило на год.
— А там я вернусь и посмотрю, может, ты поумнеешь. Если уже не поумнела…
— Я лучше умру на Сэле, чем соглашусь на твои условия, — сказала я.
— Святославов корень! — сказал он перед уходом. И в голосе его звучала горечь.
— И ты даже не пыталась бежать оттуда? — спросил Олав.
— Нет. Харальд заставил меня поклясться, что я не убегу.
— Но сам-то он тебе изменил! Неужели после этого тебя держала какая-то клятва?
— Что же, я должна была преступить свою клятву только потому, что Харальд преступил свою?
— Ты рассказала о том, что с тобою случилось. Но что было у тебя в душе? Отчаяние, гнев или еще что-то?
Эллисив задумалась.
— Понимаешь, во время слишком сильной бури я убираю парус и отдаюсь на волю ветра. Я стараюсь скоротать день за днем в будничных делах и не думать о том, чего не в силах изменить. Только потом и осторожно начинаю размышлять над случившимся и стараюсь стать хозяйкой положения. По-моему, это помогает мне сохранить рассудок.
— Это, пожалуй, лучше, чем пить до бесчувствия, как я пил осенью после битвы, — сказал Олав.
— Не знаю, — ответила Эллисив. — Тут важно погрузиться в оцепенение, чтобы ничего не чувствовать.
Олав долго смотрел на нее.
— Так, наверное, с тобой и было после смерти отца и Марии? — спросил он. — Я никак не пойму, почему ты никогда не бываешь вместе с Ингигерд?
— У нее есть Ауд, я ей почти не нужна.
— Не думаю, что только в этом дело.
Его слова удивили ее.
— Возможно, ты и прав, — сказала она.
Прощаясь, он на мгновение дотронулся рукой до ее щеки.
Олав вернулся через несколько дней, уже давно начался пост.
На этот раз он пришел не один. С ним был Скули сын Тости, за руку Олав держал Ингигерд.
Эллисив удивилась, что девочка уже так освоилась с ним.
— Я вижу, вы с Ингигерд старые друзья, — заметила она.
— Ингигерд часто бывает в усадьбе ярлов. Что ж тут странного, если я подружился со своей сестрой?
Ингигерд болтала, не закрывая рта, оказалось, Скули тоже ее друг.
У Эллисив защемило сердце — жизнь шла своим чередом, минуя ее, пока она тут предавалась воспоминаниям, переписывала книги епископа Торольва или же бродила в одиночестве по острову.
— Твоя мать хорошо рассказывает, — обратился Олав к Ингигерд. — Давай попросим ее рассказать нам сказку.
Ингигерд решительно кивнула.
Эллисив перебрала в уме несколько историй, отыскивая подходящую.
— Жил монах по имени Иероним, — начала она. — Иероним трудное имя, но так уж его звали. Он жил давным-давно в далекой стране. В той стране водились львы. Львы похожи на кошек, только гораздо больше. Злые львы нападают на людей.
Как-то раз Иероним встретил льва, но не злого, а доброго. Только грустного, потому что он занозил себе лапу.
Иероним не испугался льва, хотя лев громко рычал от боли. Иероним вынул занозу и вылечил ему больную лапу. Лев был так благодарен, что проводил Иеронима домой и захотел остаться у него. Иероним жил в монастыре вместе с другими монахами. И чтобы остаться в монастыре, льву нужно было трудиться.
В монастыре был осел. Осел очень похож на лошадь. На нем монахи возили с реки воду. Они послали льва пасти осла у реки.
Однажды, когда осел щипал траву, лев заснул. Пока он спал, осел отошел в сторону. И тогда знаешь что случилось?
Ингигерд покачала головой.
— Мимо ехали купцы на верблюдах. Знаешь, что такое верблюд?
— Нет.
— Верблюд — такой большой, на нем ездят, как на лошади, и на спине у него огромный горб. А у некоторых — даже два горба. И вот эти купцы украли осла.
Лев проснулся, а осла нет. Он очень опечалился. И, понурив голову, вернулся в монастырь. Он ведь не мог рассказать, что случилось. И Иероним подумал, что несчастный лев съел осла.
— Придется тебе теперь работать за осла, — сказал он льву. — Это будет тебе наказанием.
И лев стал таскать воду.
Через некоторое время купцы вернулись в эти края. Они побывали в дальних странах и везли с собой много добра на продажу. Товары были навьючены на верблюдов и на осла, который вернулся вместе с ними. Они шли вереницей, связанные одной веревкой, впереди шагал осел.
Когда лев узнал своего осла, он громко зарычал и бросился к нему. Купцы в страхе разбежались.
Лев взял в зубы поводья и повел осла в монастырь. А за ослом потянулась вереница верблюдов с драгоценной ношей.
Представляешь себе, какой переполох поднялся в монастыре, когда туда явились лев, осел и верблюды. Тут Иероним понял, что лев не съел осла, и попросил у честного зверя прощения за то, что так дурно о нем подумал.
Купцы, укравшие осла, следили издали за своими верблюдами и тоже пришли в монастырь.
— Иероним их наказал? — спросила Ингигерд.
— Он и слова им не сказал, наоборот, накормил и напоил их. Тут они так устыдились, что пали на колени и стали молить о прощении.
Их простили, и все расстались друзьями.
— А что стало со львом? — спросила Ингигерд.
— Когда Иероним умер, лев очень тосковал, Он так тосковал, что тоже умер. Грустный конец, правда?
— А у ярлов умерла кошка, — сказала девочка. Смерть кошки, видно, не очень ее огорчила. — Расскажи еще что-нибудь!
— Хватит на сегодня.
Пока она рассказывала, пришел Транд священник.
— А я слыхал про святого по имени Киаран, — сказал Транд. — Он жил в Ирландии и тоже был монахом. Но это было давно, когда в стране еще не было других монахов. Поэтому его друзьями и братьями были все лесные звери.
У него были брат Лис и брат Барсук, брат Волк и брат Олень. Все они были ручные и жили у Киарана.
Все братья были добрые, и только брат Лис отличался коварством. Однажды он украл у Киарана башмаки и утащил в лес в свое прежнее логово. Там он начал их грызть.
Киаран обо всем догадался и послал за башмаками Барсука.
Брат Барсук быстро нашел брата Лиса. Он кинулся на него и стал кусать ему уши и хвост, он кусал его до тех пор, пока брат Лис не прибежал с башмаками обратно к Киарану.
Киаран очень обрадовался своим башмакам. Хоть они и были изрядно погрызены, их еще можно было носить.
