— Что будем делать? — спросила Хлоя.
— Не знаю, — отозвалась Мевия, отдавая служанке пустую тарелку, но так и не вставая с ложа. — Хоть отправляйся на Тибр и прыгай с моста.
Она не преувеличивала: припрятанные в тайнике на самый черный-пречерный день золотые подошли к концу, а как их пополнить в новые времена, Мевия не ведала. Грабить грабителей, как она это делала в компании столь же отчаянных девиц и карликов во времена Нервы, теперь было опасно. После того как префектом вигилов[65] сделался бывший военный трибун и бывший секретарь Траяна Титиний Капитон, в Городе более или менее навели порядок, вигилы обходили улицы по ночам с завидным постоянством, искореняя как очаги возгорания, так и любителей легкой поживы. Лишь самые отчаянные грабители продолжали орудовать по ночам — из тех, что нападали на одиноких прохожих, мгновенно перерезали горло, хватали кошелек, сдирали с пальцев перстни и исчезали, прежде чем появится патруль вигилов. Такого легко не поймаешь — скорее сама попадешься в лапы ночного патруля.
Так что же теперь? Устроиться торговать в какую-нибудь лавку или помощником повара на кухне таверны? Жалких ассов, что она там заработает, не хватит, чтобы оплатить даже эту комнатенку под крышей. К тому же прислуга в таверне — штатная шлюха. Если клиент пожелает — изволь подняться на антресоли и ублажать посетителя за пару сестерциев. М-да, не очень приятно узнать, что твое вполне даже красивое тело оценено в два сестерция. Ну уж нет! Лучше рискнуть и заняться грабежом — где-нибудь в узком переулке подкарауливать весельчаков, возвращавшихся с пирушки. Мевия поморщилась — грабить, и уж тем более убивать подвыпивших повес у нее не было никакого желания. Но если подопрет… Пожалуй, она сумеет оглушить ударом палки какого-нибудь пьянчужку.
— Пойдем, прогуляемся… — проговорила Мевия задумчиво. — Почему-то мне кажется, нам повезет…
Она еще надеялась во время этих праздных прогулок встретить проходимца Серрана, выследить и вернуть украденное — уж этого мерзавца она прикончит не задумываясь. Но, как ни странно, Судьба ни разу их не столкнула. Лишь однажды ей показалось, что знакомая весьма округлившаяся физиономия мелькнула в толпе, но, пока Мевия пробивалась к мерзавцу, того и след простыл.
Ну что ж, возможно, сегодня им повезет.
Выходя из дома, Мевия как всегда коснулась бронзового фаллоса, подвешенного над дверью, — внутри зазвенели бронзовые шарики — сегодня, как показалось Мевии, особенно мелодично.
На удачу.
* * *
Идти женщине по римской улице — дело трудное. Даже в ранний час, когда толчея не достигла апогея, то и дело приходилось продираться сквозь толпу, и порой чья-то особо наглая рука шарила по ягодицам или нагло касалась груди. Не говоря о том, что никто не торопился уступать дорогу. Но тут Мевия не церемонилась — просто расталкивала мешающих кулаками. А когда человек, которого она отталкивала, оборачивался, то обычно глядел на нее с изумлением — ему-то казалось, что его пихнул в спину или в бок какой-то атлет.
Мевия не прошла и квартала, как приметила того самого бородача, что накануне развлекался потешным поединком. Она сделала вид, что его не узнала, и двинулась неспешно по улице, прикидывая, куда лучше завернуть: в портики Ливии или сразу отправиться в термы. Здоровяк, даже не думая скрываться, двинулся следом. Одета Мевия была неброско, почти бедно, Хлоя шествовала чуть позади с корзинкой в руках. Неужели не ясно: Мевия не из тех женщин, что заводят знакомство с первым попавшимся вертопрахом и даже записываются в коллегию проституток, чтобы иметь возможность гулять направо и налево и не быть обвиненной в прелюбодеянии. Мевия старательно изображала из себя добропорядочную хозяйку средней руки, из тех, у кого своя квартирка над лавкой, но нет ни дома, ни обширной прислуги и самой приходится выбирать овощи на рынке и торговаться с лавочниками. Однако давно не стиранная стола, еще более запыленная палла и потрепанные сандалии свидетельствовали скорее о бедности. У фонтана Мевия остановилась, подставила руку под струю, смочила виски, поправила пряди несложной прически. День был теплым, напитанным первыми сладкими ароматами весны, но все же не настолько теплым, чтобы задыхаться от жары и плескаться у фонтана.
Самоуверенный здоровяк подскочил, взял за локоток, но тут же острый кинжал кольнул его под ребра.
— Осторожней, — сказала женщина. — Резкие движения опасны.
— Мевия… — Здоровяк улыбнулся и слегка подался вбок, ускользая от опасного острия. — Мевия, ты ведь знаешь, кто я…
— Понятия не имею. — Но кинжал исчез в складках ее столы.
— Элий Адриан, племянник императора. Скажу тебе: ты умная женщина, раз не пустила стальное жало в ход.
— Я только продемонстрировала, на что способна.
— Что скажешь о маленькой услуге за очень большое вознаграждение? — спросил Адриан.
— Я не продажная девка, Адриан: или ты не видишь — я ношу столу, а не мужскую тогу, в которую положено обряжаться шлюхам.
Племянник императора, довольный, рассмеялся.
— Я говорю совсем о другой службе, Мевия. Есть один человек и неплохой дом, богатый дом…
— Уж не сватаешь ли ты меня?
— Твой ум слишком быстр. Как и твой кинжал. Разве Публий Элий Адриан похож на сваху? Я просто хочу, чтобы ты пожила в одном доме…
— На каких правах?
— Никто не претендует на твою постель, Мевия.
— Нельзя ли прекратить говорить загадками и рассказать все как есть, Публий Элий Адриан?
— Хорошо, Адриан последует совету рассудительной Мевии, задача которой отныне — охранять женщину и двоих юношей вместе с прочими телохранителями. Согласен, это странное занятие для женщины. Но я знаю, на что способна Мевия, победившая когда-то на арене амфитеатра Паука.
— Ты умеешь льстить. Впрочем, если бы не умел, то не сделался бы наследником императора.
На самом деле официально Адриан не числился в наследниках. Но он не стал этого уточнять.
— Так ты согласна?
— Работа опасная, — сделала тут же вывод Мевия. — Сколько же ты мне заплатишь, Адриан?
Он назвал сумму. Мевия решила, что ослышалась, и попросила повторить. Адриан повторил. Никакой ошибки. Мевия невольно тронула осколок монеты. Надежда вернулась. Надобно будет поменять веревочку. Монета еще пригодится. И — возможно — скоро.
* * *
Адриан привел ее к порогу дома — глухая стена без окон выходила на улицу, дубовые двери были плотно закрыты. Привратник, темнокожий, наголо обритый здоровяк, встал у них на пути, но, узнав Адриана, склонился в низком поклоне.
