— Рори, я что, умру? — спросил он.
— Нет, Тим, — постарался успокоить его Рори. — Баба уверен, что, когда мы приедем в Базампо, их знахари вылечат тебя.
— А пока выпей-ка вот это, — Баба протянул ему чашку с жидкостью, которую Тим и выпил.
Когда они возвратились в голову каравана, Рори спросил:
— Ты что, дал Тиму красную воду?
— Нет, брат мой. Я же обещал, что мы сделаем все возможное, чтобы спасти твоего слугу, и поэтому я не мог отравить его. Я дал ему опиума, чтобы он заснул. Ты помнишь напиток, который негритянка Шацуба давала тебе прошлой ночью?
— Тот, что, по твоим словам, сделан из морских улиток из Китая?
— Он самый, но я сам сомневаюсь, были ли там вообще морские улитки. Уверен, это был опиум — сок белого мака из Персии. В больших дозах он целебное лекарство, утоляющее боль. Но малая доза опиума делает мужчину столь сильным и крепким, что он может дефлорировать тридцать девственниц за ночь, не теряя эрекции. Гашиш тоже помогает. Ты заметил, что ты и не устал, и не сделался вялым?
Рори рассмеялся:
— Я просто думал, что становлюсь мужчиной огромной силы.
— Ты действительно стал им благодаря опиуму и гашишу.
— Видишь ли, Рори, наши женщины изучили все это. Им это необходимо знать. Даже если у человека всего четыре жены, как предписывает Пророк, и у него нет ни наложниц, ни рабынь, он может провести только одну ночь с женой, при этом три остальные остаются не у дел. А если у человека есть сто наложниц кроме своих четырех жен, сам видишь, как часто ему приходится оставлять их всех без внимания. Мы, мавры, люди страсти, Рори. Мы еще на женщину не успели взобраться, а уже выдохлись. Поэтому женщина, прождавшая мужчину многие дни, а то и недели, не хочет, чтобы ее удовольствие закончилось в одно мгновение. Вот так наши женщины открыли чудодейственные свойства опиума и гашиша. Они затормаживают мужчину, продлевая ему наслаждение, но не нарушая его. Да ты и сам это знаешь.
— Знаю и жду сегодняшней ночи.
Баба энергично замотал головой:
— Нет, брат мой, только не сегодня ночью. Постоянное употребление опиума может перейти в привычку. Человек начинает хотеть все больше и больше опиума, а когда его принимаешь в больших количествах, какое я, например, дал твоему слуге Тиму, то наступает глубокий сон. Тиму я дал сильную дозу, а мы с тобой принимали слабую. Тим не почувствует ни боли, ни движения лошадей. Мы будем поддерживать его сон и спокойствие, пока не приедем в Базампо. А что касается тебя, брат мой, на несколько ночей ты вернешься в нежные объятия Альмеры, а я найду успокоение в ласках Заи.
— Чтобы набраться сил для следующей встречи с Шацубой и Метук.
— Верно, но Рори…
— Да, Баба.
— Женщины не смогут войти в город Базампо. Нам придется оставить их за городом, потому что любой твари женского пола запрещено входить туда. Даже куриц держат за городом, а местным женщинам разрешается заходить только по особым случаям. У них странные обычаи, да базампы мне никогда особенно-то и не нравились, тем не менее я предпочитаю следовать их обычаям. Ты должен обещать мне поступать так же, потому что мне совсем не хочется накликать на твою голову проклятье их колдунов. Так что, брат мой, делай то, что они потребуют.
— Я постараюсь, Баба.
— Так будет безопаснее для тебя. Если хочешь, чтобы они спасли твоего человека, и, — добавил он зловеще, — что еще важнее, если хочешь спасти самого себя. Не то чтобы они навредили тебе, сейчас ты находишься под моей защитой. Вовсе нет! Но если ты сделаешь что-нибудь, что им не понравится, потом, через полгода, через год, с тобой может что-нибудь случиться, что явится результатом их колдовства. Но это я уж слишком. Молодой король будет рад тебя видеть. Он никогда не видел такого белого, как ты, человека, с такими золотыми, как у тебя, волосами. Но ему всегда этого хотелось, так что тебе наверняка окажут теплый прием.
— Я сниму тюрбан.
— Хорошо. — Баба подъехал к Рори, чтобы похлопать его по плечу. — И вот еще что. Льсти им. Пусть думают, что они самый сильный, самый красивый и самый мудрый народ во всей Африке. Это будет совсем нетрудно сделать, потому что, возможно, так оно и есть. Да, так оно и есть. Они даже красивее и мудрее суданцев.
— Сомневаюсь, Баба, не забывай, что ты наполовину суданец и, уж конечно, никто не может сравниться с тобой в красоте и мудрости.
— Прибереги свою лесть для базампов, Рори.
Несмотря на это, Рори заметил, что Баба был польщен.
— Я берегу свою лесть для базампов, Баба. Тебе я говорю только правду.
Прошло три утомительных дня и три ночи. Для Рори это были дни ослепительно палящего солнца, неудобств от высокого седла и незнакомого причудливого африканского пейзажа, выглядевшего как фантастическая топография другой планеты. Бескрайние саванны с высокой коричневой травой были утыканы неземного вида деревьями, огромными баобабами. Странного вида животные, не похожие ни на одно, когда-либо виденное Рори, мгновение смотрели на их караван, а потом срывались с места с такой огромной скоростью, что их окутывало облако пыли. Темно-желтые львы ловили ноздрями их запах, а затем, крадучись, исчезали в кустарнике; громадные кучи экскрементов свидетельствовали о том, что этой дорогой проходили слоны; свиноподобные бегемоты поднимали выпуклые морды из вяло текущих рек; а по ночам вокруг их шатров выли гиены и заливались зловещим человеческим хохотом. Однако ночи несли успокоение прохладой шатра и теплыми объятиями Альмеры, которые были приятны Рори после огненных прикосновений Шацубы. Если бы не тревога за Тима, он был бы просто очарован необычайностью этого захватывающего приключения; тяжелое состояние Тима заставляло его часто возвращаться к грубым носилкам, на которых Тим метался из стороны в сторону в наркотическом сне.
Нога Тима, когда Рори осмотрел ее ночью, была ни на что не похожа. Распухнув, она стала в два раза толще, кожа натянулась, потемнела, стала воспаленно-красной и блестящей. Пальцы торчали, как уродливые картофелины, из разбухшей стопы, почерневшие и, похоже, уже мертвые. В те недолгие мгновения, когда у Тима наступало просветление сознания, перед тем как Баба давал ему новую дозу, он кричал от боли, схватив Рори за руку, как будто чувствуя прилив сил от близости друга.
Каждый вечер Баба тоже находил время осмотреть Тима.
— Он еще жив, базампы вылечат его, — были его единственные слова утешения.
— Но как? — Рори не мог понять, какие силы земные могли бы превратить эту опухшую конечность, обтянутую, как колбаса, кожей, в нормальную ногу.
