— А вот и ты! Куда ты запропастился? Царь всюду тебя ищет!
— Я развлекался. Разве победитель не имеет права себя порадовать?
— Когда у нас столько работы…
— Не слишком ли ты усердствуешь, Старик?
— Это занятие мне нравится. Неужели воевать лучше?
— Только война дает настоящую радость. Остальное — скука!
— Что ж, будем надеяться, что с возрастом ты станешь мудрее.
— Заруби себе на носу: я никогда не постарею!
— Не забудь, что тебя ждут во дворце.
* * *
Густые Брови только что представил царю свой план оборонительных укреплений. Скорпион бросил на него презрительный взгляд:
— Кого нам бояться?
— За работу, генерал! — приказал царь.
Густые Брови удалился. Скорпион налил себе пива.
— Я виделся с Предком, — сказал ему Нармер. — И решил, что нам с тобой нужно как можно скорее поговорить.
— Последние пару ночей я провел с молодой похотливой крестьяночкой, а днем спал, купался в реке и ел разные вкусности. Но, судя по твоему встревоженному лицу, время отдыха истекло. И это прекрасная новость! Мы снова будем сражаться!
Нармер посмотрел на него с удивлением.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Не притворяйся наивным! Кочевники только и думают, как бы нам отомстить. Они наверняка уже собирают новую армию. Единственный выход — опустошить Ливию. Когда с этой стороны нам перестанут угрожать, я займусь остальными и сотру с лица земли все племена, которые рано или поздно могут на нас напасть.
Царя услышанное ошеломило.
— У нас одна-единственная цель, Скорпион, — упрочить мир.
Его названый брат расхохотался.
— Оставь эти красивые слова для олухов! Мы с тобой вместе прошли долгий путь к власти. Чтобы сохранить ее, придется постоянно сражаться, потому что только война делает авторитет правителя бесспорным!
— Я говорю искренне, Скорпион! Объединение Двух Земель, Севера и Юга, — вот моя первоочередная цель. Это — шестой этап пути, который повелел мне пройти Предок.
— И это будет легко сделать, если прибегнуть к помощи армии и уничтожить всех потенциальных мятежников!
— Ты хочешь, чтобы на смену тирании ливийцев пришла наша?
Скорпион посмотрел своему названому брату в глаза.
— Не обманывай себя, Нармер! Война никогда не закончится, она и не должна заканчиваться! Борьба в сердце любого живого существа, она направляет нас и вдохновляет! Твой мир — всего лишь тошнотворное слабосилие. Жестокость правит всюду, на небе так же, как и на земле, и без нее невозможно побеждать!
— Неужели тебе по душе бури и грозы?
— А что, если и так? Не они ли — проявление настоящей мощи, без которой твое правление будет кратким? Разве не удавалось мне победить в битвах, которые казались проигрышными, и разбивать вдребезги непреодолимые препятствия? Удовлетворившись иллюзорным миром, мы потеряем все преимущества нашей победы. Придерживайся и впредь нашей изначальной стратегии, Нармер, и ты будешь править долго!
— А если я, твой государь, прикажу тебе отказаться от применения насилия?
— Я не подчинюсь приказу, потому что сочту тебя недостойным твоего сана! Людьми невозможно управлять посредством доброты и сострадания. Одумайся, Нармер, вспомни наши сражения!
— Я могу предложить тебе и сражение!
Скорпион был заинтригован.
— Значит, ты все-таки передумал?
— Наш главный враг до сих пор не побежден.
— Уаш мертв, его труп сгорел!
— Ты забыл еще об одном враге.
Скорпион задумался.
— Крокодил! Последний из глав кланов! Он не бросил в бой свои силы, следовательно, планирует продолжить войну!
— Если мы не победим его, он не допустит объединения Двух Земель. Но он осторожен и подозрителен, поэтому найти его логово и уничтожить стражу будет сложно.
— Убить Крокодила… Это уже что-то! Только я требую полной свободы действий!
— Будь по-твоему! Но потом мы с тобой постараемся как можно дольше охранять мир.
— Против нас ополчатся другие враги, Нармер, и я их уничтожу.
— Когда ты увидишь, что царство обретает форму, твоя воинственность поутихнет.
— Этого не будет.
Нармер не знал, что Скорпион продал душу Сету и что жить он мог, только насаждая всюду, где бы он ни был, насилие, оправданное или бесцельное — все равно. Только оно придавало ему сил.
— Посланницы Аистихи помогут тебе найти логово Крокодила, — предложил царь.
— Я не нуждаюсь в помощи престарелой главы безобидного клана. Мы же договорились, что я буду действовать как сочту нужным. Но этой ночью я получу от жизни все возможные удовольствия!
Красивый и энергичный, Скорпион вернулся к Ирис и своим новым подружкам. Лучшие вина потекли рекой, множество желаний были удовлетворены, а на рассвете молодой воин отправился по следу Крокодила.
Нармер же спрашивал себя, удастся ли ему когда-нибудь переубедить Скорпиона. Но пока его названому брату предстояло исполнить опасную и очень важную миссию.
* * *
Этим вечером усталая Аистиха отпустила свой дух блуждать высоко над миром живых. Населенные воспоминаниями об эпохе кланов, облака расступились перед большекрылой птицей. В своем стремительном полете она присоединилась к неутомимому движению планет и вспомнила годы, проведенные рядом со вспыльчивым Быком, так сильно любившим свои просторные земли Севера. Аистиха умела смягчить его нрав, и ее дар провидицы всегда восхищал этого могущественного воина, вынужденного сражаться с парочкой разрушителей, Львом и Крокодилом.
Крылатая душа вознеслась к вечным звездам, излучающим свет творения. Внезапно внимание ее привлекла яркая вспышка, и перед ней появилось лицо Газели.
Жертва жестокого убийства, эта нежная и прекрасная примирительница, сторонница мира, долго не могла обрести покой. Однако через какое-то время Шакал передал ее жалобу богам, и Лев, ее убийца, понес кару. Почему же тогда на лице Газели запечатлелось такое страдание?
Там, среди звезд, посланница кланов доверила Аистихе свою душераздирающую тайну. Что же такого страшного совершила Газель? Она поклялась молчать. Дала клятву тому кого любила, а потом не захотела ее нарушить.
Открыв правду, Газель избавилась от тяжкой ноши и наконец-то обрела умиротворение.
Теперь Аистиха стала хранительницей правды о том, как погиб клан Раковины, родной клан царя Нармера, и кто убийца маленькой провидицы, за которую он поклялся отомстить.
Проснулась Аистиха вся в поту, дрожа всем телом. Как же ей в этот момент хотелось умереть! Однако боги не даровали ей такой милости.
