– Вы правы, Робладо; гораздо лучше принять его, это поможет рассеять его подозрения. Да и что он может подозревать?
– Напротив, он сочтет вас своим другом, если вы окажете ему требуемую помощь. А вы ему поможете. И мы его совершенно собьем с толку. – И Робладо расхохотался.
Мысль эта показалась Вискарре разумной, и он решился последовать во всем совету своего сообщника. Впрочем, не время было рассуждать, потому что всадник подъезжал уже к крепости. Шагов за двести от крепости охотник на бизонов уменьшил аллюр, как бы из уважения к начальству, чтобы оно не посчитало дерзостью демонстрацию высокого искусства наездника. Лицо его, со следами скорби, не выражало ничего неприязненного. Он снял шляпу и, поклонившись офицерам, головы и плечи которых виднелись из-за решетки, остановился шагах в двенадцати от стены и молча ожидал вопроса.
– Что вам нужно? – спросил Робладо.
– Мне необходимо переговорить с комендантом, кабальеро.
Карлос говорил тоном человека, который пришел просить об одолжении, и это успокоило офицеров. Несмотря на свою хвастливую самоуверенность, капитан в душе еще сомневался в цели приезда охотника, и потому пришел в восторг, убедившись, что его предположения оправдались и что охотник пришел просить помощи и покровительства.
– Я комендант, – сказал успокоившийся Вискарра. – Что вы собираетесь сообщить мне?
– Ваше превосходительство, – смиренно сказал Карлос, – я пришел просить у вас помощи. – И охотник почтительно поклонился.
– А что, разве я не угадал? – шепнул Робладо. – Все в порядке, полковник!
– Говорите, друг мой, – сказал Вискарра с обычным высокомерием. – Если просьба ваша обоснованна и разумна, мы постараемся что-нибудь для вас сделать.
– Ваше превосходительство, я пришел просить о значительной милости, но полагаю, что имею на нее право, и надеюсь, что ваши многочисленные обязанности не помешают вам оказать ее вашему покорному слуге. Ведь вы уже показали самое ревностное участие в том трагическом деле, жертвой которого я стал.
– Что я вам говорил, – повторил шепотом Робладо.
– Что же случилось? Объяснитесь! – поощрительно произнес Вискарра.
– Ваше превосходительство, я бедный охотник за бизонами.
– Я вас знаю, вас зовут Карлос и на празднике святого Иоанна вы показали редкое искусство наездника.
– Вы очень милостивы, что вспомнили об этом, но, увы, успех мой мало послужил мне на пользу: меня постигло горе!
– Что же с вами случилось?
Вискарра и Робладо очень хорошо знали, о чем хотел просить охотник на бизонов, но им очень хотелось, чтобы его просьбу услышали солдаты и часовые у ворот. Они нарочно повысили голос в надежде, что проситель последует их примеру, и действительно, Карлос отвечал так же громко, но не для того, чтобы доставить удовольствие офицерам, а по особенным, своим причинам. Ему тоже хотелось, чтобы солдаты, а в особенности часовой, стоявший у ворот, слышали его разговор с начальством.
– Ваше превосходительство, – сказал он, – я жил в убогой лачужке со старой матерью и сестрой. Дня два назад на нее напала шайка индейцев: мою мать оглушили ударом томагавка, сестру похитили, а хижину подожгли.
– Я знаю все это, любезнейший, и уже даже сам отправлялся в погоню за разбойниками.
– Мне это рассказывали после моего возвращения из прерий, полковник, откуда я только что прибыл, и я чрезвычайно вам признателен.
– Я только исполнял свой долг. Сожалею по поводу постигшего вас несчастья, но похитители успели уйти, и мы теперь не можем рассчитаться с ними. В другой раз, когда гарнизон получит подкрепление, я смогу совершить набег на индейцев, и, может быть, нам удастся возвратить вашу сестру.
Вполне успокоенный почтительным поведением охотника на бизонов, полковник совершенно пришел в себя, к нему вернулись его самонадеянность и хладнокровие. И те, кто знал об этом происшествии только из этого разговора, тот наверняка был бы обманут замечательным притворством Вискарры. А между тем в его речах ощущалась нерешительность, во взгляде – беспокойство, губы слегка дрожали, и Карлос, знавший всю суть дела, зорко схватывал все эти обвинительные признаки.
Он обманывал Вискарру, но Вискарра не мог обмануть его.
Произнеся блистательное обещание, полковник прибавил:
– Что же еще вам угодно?
– Я просил бы, ваше превосходительство, чтобы солдаты снова отправились в погоню за индейцами – под вашим ли руководством, что было бы для меня величайшей честью, или под командой одного из ваших храбрых офицеров.
Робладо готов был раскланяться.
– Я буду служить проводником, ваше превосходительство, – продолжал охотник. – Нет урочища на двести миль в окрестности, которого я не знал бы так же хорошо, как эту долину. Не положено себя хвалить, но уверяю вас, что ни один степной охотник не сумеет, подобно мне, выследить индейцев. Если ваше превосходительство согласитесь послать отряд, я обязываюсь навести его на грабителей или покрою себя позором. Я пойду по их следам, куда бы только они не привели!
– В самом деле? – спросил Вискарра, обменявшись взглядами с капитаном.
– Да, ваше превосходительство, по следам везде пройду.
На лицах обоих офицеров отразилось внезапное беспокойство.
– Это бесполезно, – заметил Робладо. – Все произошло уже два дня назад. Впрочем, мы ходили по этим следам даже за Пекос и убеждены, что разбойники вне пределов досягаемости.
– Уверяю вас, что я их сумею найти – они не так уж далеко отсюда.
Комендант и Робладо вздрогнули и побледнели, но Карлос как будто не заметил этого.
– Это безумие, – пробормотал Робладо. – Наверное, они уже миль за сто от Льяно Эстакадо или ушли в горы.
– Извините, капитан, что не разделяю вашего мнения, но, кажется, я знаю, к какому племени принадлежат эти индейцы.
– К какому же племени? – разом спросили оба офицера. – Не юты ли?
– Нет, – отвечал Карлос, от которого не скрылось замешательство его собеседников.
– Кто же они?
– Не юты. Вероятнее всего, это мои заклятые враги хикариллы.
– Очень может быть, – сказал Вискарра с заметным облегчением после этого объяснения.
– Да, возможно, – повторил Робладо. – По рассказам очевидцев, мы их сочли за ютов, но, возможно, люди могли ошибиться. Набег произошел ночью, и испуганные жители не могли даже хорошенько рассмотреть их и тем более ничего толком рассказать. Кроме того, индейцы появлялись только по ночам.
– Отчего же вы полагаете, что это были хикариллы? – спросил полковник, начавший дышать свободнее.
– Во-первых, из-за того, что их было очень мало. Если бы это были юты…
– Но, говорят, их было не так уж мало, они угнали множество скота, и притом с ничтожными силами им нельзя показаться в нашей долине.
