– Отвези меня в «Зеленую крону», пожалуйста.
Майер бросил на Бредли многозначительный взгляд, улыбнулся, ничего не сказал, завел двигатель и выехал на Парк-авеню.
Маленький ресторанчик «Зеленая крона» находился на Медисон-авеню в полуподвальном помещении старого пятиэтажного здания. В нем было всего двенадцать столиков, расставленных вдоль стен и окруженных не стульями или креслами, а мягкими диванами с высокими спинками – за счет этого создавался эффект подобия кабинок. Посетители не видели тех, кто сидит за соседними столиками, перед ними был только центр зала, где можно было танцевать, и небольшая сцена, на которой по вечерам играл джаз-ансамбль из четырех музыкантов, в послеобеденные часы их заменял немолодой уже пианист-негр.
Низкий потолок, драпировка стен гобеленом желто-зеленых тонов, гармонировавшая с обивкой диванов, три картины в тяжелых багетных рамах и пара больших раскидистых финиковых пальм, стоящих в углах зала, создавали уют и спокойствие, которых обычно лишены жители мегаполисов. Возможно поэтому, несмотря на дорогую, хотя и изысканную кухню, «Зеленая крона» пользовалась успехом и даже имела своих постоянных клиентов из числа весьма состоятельных ньюйоркцев. Доход, который приносило хозяевам это заведение, составлял крупную четырехзначную цифру и позволял не только содержать хороший обслуживающий персонал, но и иметь в своем штате высококвалифицированного шеф-повара.
Основателем и первым хозяином «Зеленой кроны» был Курт Майер, немец, иммигрировавший в США в тридцать третьем, сразу после того, как к власти в Германии пришел Гитлер. После смерти Майера, в апреле пятидесятого, ресторан и автомастерская, владельцем которой был тоже он, перешли его племянникам – брату и сестре Людвигу и Марте Майер, перебравшимся в США уже после войны.
Несмотря на молодой возраст – Людвигу в ту пору было двадцать, а Марте и вовсе девятнадцать лет, – им удалось сохранить налаженный ритм работы и ресторана и мастерской, а в дальнейшем доходность автомастерской Людвигу (именно ее он взял на себя, Марта занималась делами ресторана) удалось даже увеличить.
Впервые в «Зеленой кроне» Бредли оказался вскоре после того, как перебрался в Нью-Йорк. Он оказался в этом районе по делам службы, заехал сюда просто пообедать, но ему понравились кухня и атмосфера, способствующая плавному течению мысли. Через несколько дней он вновь заехал сюда, но уже специально; после этого стал бывать в «Зеленой кроне» довольно часто: два-три раза в неделю.
В одно из таких посещений к нему за столик – испросив разрешения – подсела хозяйка ресторана Марта: с постоянными клиентами она всегда знакомилась лично и просила тех, в случае возникновения каких-то вопросов или просьб, обращаться к ней напрямую.
– Я заметила, вы всегда приходите к нам один, – сказала она тогда Бредли, на что тот смущенно улыбнулся. – Чтобы у такого мужчины не было жены или невесты… верится с трудом. Помогите мне разрешить эту задачку, а то я уже устала ломать над ней голову.
Марта произнесла это без какого-либо кокетства и жеманства – просто и даже с некой заботой. Возможно, поэтому Бредли не отшутился тогда и не ответил стандартными фразами. Он ответил, что не хочет привязывать кого-либо к себе и не хочет привязываться к кому-либо сам настолько сильно, что эта привязанность могла бы перерасти в страх. В постоянный непроходящий страх за близкого человека: за его судьбу, за его здоровье, за его жизнь, наконец.
– Вы сказали – близкого, а не любимого…
– Любовь – это высшая стадия влюбленности. Она может быть сильной и безумной, на ее почве могут совершаться подвиги и преступления, но… любовь имеет тенденцию проходить, в то время как близкий – по-настоящему близкий – человек не перестает таковым быть никогда. Любовь не всегда делает людей близкими, такими их делает родство душевное. У меня такой человек есть, но в силу обстоятельств мы не можем быть вместе.
– А вы философ… И романтик, – Марта подняла на него задумчивый взгляд и вдруг без перехода спросила: – А хотите, я скажу, почему вы всегда стараетесь сесть именно на это место? Если оно свободно, разумеется…
Бредли неопределенно пожал плечами.
– Потому что это единственное место, с которого хорошо просматривается весь зал и виден вход, – ровно сказала она. – Когда в следующий раз вы захотите посетить нас, позвоните предварительно мне, к вашему приезду этот столик будет свободным. – Марта положила на столик визитку и поднялась. – Горячее сейчас вам подадут. И… позвонить мне вы можете, не только когда надумаете приехать сюда. Приятного вам аппетита.
После этого у них стали складываться странные взаимоотношения: Бредли звонил Марте, перебрасывался с ней парой слов, к его приезду столик был всегда свободен, она всегда находила время для того, чтобы пять-десять минут посидеть с ним, выпить чашечку кофе, пару раз даже (Бредли приезжал тогда вечером, после работы) он приглашал ее на медленный танец.
Так продолжалось около двух месяцев, до того памятного случая. В тот вечер, предварительно, разумеется, позвонив, Бредли приехал в «Зеленую крону» после работы. Заняв свое обычное место, он закурил и в ожидании официанта (что, кстати, удивило его: с некоторых пор официант подходил к нему, едва Бредли приближался к столику) стал рассматривать танцующие пары. Вместо официанта к нему подошла Марта.
– Вы не сильно будете возражать, если сегодня я похищу вас и предложу поужинать у меня дома? – на одном дыхании задала она вопрос, глядя в упор в его глаза и стремительно заливаясь краской. – Только отвечайте скорей, а то я сейчас превращусь в пепел. Моя смелость и нахальство уже иссякли.
– Я вообще не буду возражать… – ответил Бредли.
Уже сидя в машине, рядом с ним, на переднем пассажирском сиденье, Марта, глядя прямо перед собой, тихо сказала:
– Знали бы вы, сколько раз я собиралась подойти к вам с этим предложением и как я репетировала свою речь дома перед зеркалом.
– Нашел…
– Что – нашли? – не поняла она его.
– Нашел определение тому взгляду, которым вы на меня смотрите.
– Я смотрю не на вас, я смотрю прямо.
– Пытливый… Точно, пытливый. Именно таким взглядом вы на меня смотрите с самой первой минуты нашего знакомства. Что вы хотите рассмотреть во мне?
Марта улыбнулась и показала на приближающуюся арку, Бредли сбросил скорость и включил правый поворот.
– Вот мы и приехали. А вон мои окна, – кивнула она на два темных окна на втором этаже. – Как вы думаете, почему в них нет света?
