— А византиец-то здесь при чем?
— При том, что он действительно византиец, — хмыкнул сенатор. — Говорят, что он ведет с собой пять легионов. Но эти легионы — капля в море. Ему нужны будут союзники здесь в Риме, в противном случае он станет марионеткой в руках Афрания и Ореста. Мы будем его союзниками, Эмилий. Мы и префект Ратмир.
Божественный Антемий стал императором Великого Рима раньше, чем ступил на каменную мостовую Вечного Города. Сенаторы сделали все от них зависящее, чтобы не обидеть человека, которому отныне предстояло править если не всей ойкуменой, то, во всяком случае, значительной ее частью. Римские обыватели равнодушно глазели на нового властителя, твердо стоявшего на колеснице, влекомой шестеркой коней, и прикидывали в уме, сколько лет, а возможно, и месяцев продлится его правление. В последнее время императоры так часто менялись в западной части некогда великой империи, что римляне стали путаться в их именах. Этот невысокого роста человек с морщинистым чисто выбритым лицом и небольшими прищуренными глазами не произвел на плебс большого впечатления.
— Год от силы, — вынесла ему вердикт толпа, но из вежливости, присущей римлянам, все-таки пару раз проскандировала довольно дружно: — Да здравствует император!
Знатных мужей города Рима слегка озадачило количество сыновей божественного Антемия, их было трое. Ражие молодцы ехали вслед за отцом на сытых холеных лошадях и бросали горделивые взгляды на притихших римлян.
— По крайней мере, с наследниками у божественного Антемия проблем не будет, — заметил в утешение патрикиям высокородный Дидий.
— Было бы что наследовать, — горько усмехнулся сенатор Скрибоний. — Где твое былое величие, Великий Рим?
— Будет, — громко отозвался ликующий Афраний. — Дайте срок.
— Ты этот срок не у нас проси, а у Бога, — бросил ему Эмилий. — Бог, говорят, добрее людей.
Верховный вождь вестготов Тудор не собирался надолго задерживаться в Арле, но отдавать город и прилегающие к нему земли римлянам было бы глупо. Завоеванную провинцию он решил передать в управление брату Эвриху. Этим бесспорно благородным жестом Тудор хотел утихомирить страсти, разгоревшиеся среди вестготской верхушки после тяжелого поражения в Галисии. Конечно, Арль не Лиссабон, но победа в любом случае поднимает авторитет вождя, а тем более победа, одержанная над римским императором. Впрочем, многие вожди и старейшины полагали, что готам вообще не следовало вмешиваться в римские дела и что рексом Тудором в данном случае двигал не разум, а ненависть. Конечно, префект Галлии сиятельный Ратмир давний враг готов, но это еще не повод, чтобы бросать вызов империи. В ответ на ворчание рексов и старейшин Тудор пожимал плечами. Дело было не только в сиятельном Ратмире, победа под Арлем развязывала готам руки на западе. Теперь, когда империя ослабела, у Тудора появилась возможность для экспансии. И он уже начал подготовку к новому походу, дабы отплатить свевам за поражение в Галисии.
— А франки? — осторожно напомнил Тудору рекс Труан, чем вызвал у верховного вождя приступ ярости.
Князь Ладо и префект Ратмир сумели разгромить под Паризием объединенные силы Эгидия и Венцелина. Причем Венцелин был убит, а Эгидий бежал в Орлеан, где пытался пересидеть разразившуюся в Галлии бурю. Ладорекс занял Париж, и франки вновь провозгласили его своим верховным вождем.
— Ладорекса поддержали волхвы венедских богов, — продолжал Труан под сочувственное молчание старейшин, собравшихся в курии города Арля для решения накопившихся дел. — Он стал ярманом, что, безусловно, повысило его авторитет не только в глазах франков, но и всех венедов.
— И что с того? — прищурился Тудор на Труана.
— Франки Ладорекса вполне способны переправиться через Рону и захватить Аквитанию, пока ты, Тудор, будешь воевать в Испании. Прежде чем разевать рот на чужое, надо сохранить свое. Мы уже потеряли в Галисии тысячи лучших воинов. Роды и семьи понесли урон. Готам надо выждать и набраться сил, чтобы не стать легкой добычей врагов.
По древнему обычаю племени, самые важные решения принимались за пиршественным столом. Рекс Тудор не любил пиров, но в данном случае он пошел навстречу старейшинам, полагая, что вино разгорячит кровь доблестных мужей и поднимет их боевой дух. Однако его надежды, похоже, не оправдывались. И даже одержанная под Арлем победа над римскими легионами не вселила в ветеранов уверенность в собственных силах. Рексы много пили и много ели, но настроение, царившее за столом, никак нельзя было назвать воинственным. Упрямство лучших готских мужей могло разрушить планы Тудора. Удобный момент для расширения готских владений был бы упущен. Рано или поздно, римляне придут в себя и вспомнят о своих испанских провинциях. А готы сейчас недостаточно сильны, чтобы противостоять сразу нескольким противникам.
— У князя Ладо забот не меньше, чем у нас, — вступил в разговор молчавший до сих пор Эврих. — Думаю, верховный правитель франков не будет возражать против мирного договора с готами.
— А префект Ратмир? — напомнил присутствующим рекс Ингер. — С ним ты тоже собираешься договариваться, Эврих?
— Наш друг Орест, префект Италии, сообщил в письме, что Ратмир лишен новым императором Антемием всех прав и состояния, он объявлен врагом Рима, — возвысил голос Тудор. — Теперь это просто бродяга, не имеющий земли и крова.
— Под началом этого бродяги пятнадцать легионов по меньшей мере, — напомнил верховному вождю Труан. — Если он обрушится на Аквитанию, нам всем солоно придется.
— И что ты предлагаешь? — нахмурился Тудор.
— Для начала нам следует заключить договор с князем франков Ладо и новым римским императором Антемием. Римляне должны подтвердить наши права на Арль. А уж потом можно думать о походе в Испанию.
Старейшины гулом одобрения встретили слова Труана, и это очень не понравилось Тудору. Он напомнил своим гостям, что договор с римлянами уже заключен и что сиятельный Орест письменно подтвердил права готов на Арль.
— Орест — не император, — с сомнением покачал головой рекс Асмолд. — Мы пока не знаем, что по этому поводу думает божественный Антемий.
— У Антемия нет сил, чтобы бросить нам вызов, он полностью зависит от расположения к нему префекта Ореста.
— Сегодня нет, а завтра могут появиться, — не согласился с Тудором Труан. — Римляне слишком коварны, чтобы им можно было верить на слово.
— Я бы все-таки встретился как с посланцами Ладорекса, так и с посланцами Антемия, — мягко посоветовал брату рекс Эврих. — Возможно, мы потеряем время, зато выясним их намерения.
