Когда де Сабле уходил, он сказал, что пришлет к королю де Шампера.
Все еще находясь в смятении – шутка ли, его верные храмовники и… ассасины! – Ричард подошел к оконному проему и увидел, как Уильям де Шампер миновал двор и подходит к ступеням королевской яффской резиденции. Уже на ступенях крыльца Уильям столкнулся с Обри де Ринелем и его супругой Джоанной. И резко отступил в сторону, отвернулся, даже не ответив на их приветствие. А ведь Ричарду одно время казалось, что сэр Уильям сблизился с сестрой. Сейчас же храмовник даже не посмотрел в ее сторону, хотя Джоанна замедлила шаг, будто надеясь, что брат все же проявит к ней внимание.
Какие непредсказуемые эти Шамперы! Однако сейчас Ричарду не было дела до их семейных ссор. Он подождал, когда Адам введет к нему маршала, а потом долго и пристально смотрел на него.
Сухощавое загорелое лицо де Шампера выглядело невозмутимым, что так не вязалось с той резкой поспешностью, с которой он только что постарался избегнуть общения с родней. Тамплиер, орденский брат, гм… Но он и родня самого короля Англии. Сейчас гладкие рыжеватые волосы де Шампера сосульками падали на лоб, как бывает после долгого пребывания в шлеме под солнцем. А взгляд его серых глаз, твердый, как гранит… Как же он порой похож на Генриха Плантагенета! И хотя высокое мнение Ричарда об этом человеке несколько пошатнулось после того, как де Шампер упустил лазутчика, ему трудно было оставаться надменным с тем, кто так напоминал родного отца. Родич, черт побери!
Когда де Шампер заговорил, голос его звучал спокойно, может, только чуть утомленно:
– Я в отчаянии, сир. Султан повелел разрушить Аскалон. Это была такая великолепная крепость, одна из лучших в Святой земле, а ныне там камня на камне не осталось. Ричард постучал ногтем по развернутой на столе карте.
– Вот Яффа, мессир, вот дорога на Иерусалим. Почему же вас так волнует Аскалон, расположенный в стороне от наших военных действий?
– Государь, – пристально глядя на Ричарда, произнес де Шампер. – Государь, Саладин сделает все возможное, чтобы наш путь к Иерусалиму превратился в сущий ад.
– Мне это известно, – огрызнулся Ричард. – Но разве, принимая обет, вступая в такую войну, мы не знали, что отправляемся не на увеселительную прогулку?
– И все же можно сделать, чтобы эта война не была столь опасной и… почти безнадежной. Поэтому я и надеялся, что мы успеем захватить Аскалон до того, как от него останутся одни руины. Ведь из Аскалона открывается путь на Египет!
Золотистые брови Ричарда слегка шевельнулись. Он бросил взгляд на карту. Ну да, Аскалон ближе к Египту. Но ему это зачем? Их путь будет пролегать совсем в другую сторону. Их ждет Святой Град!
Тут тамплиер подался вперед:
– Сир, не будет ли дерзостью с моей стороны кое-что подсказать вам?
– Меня может задеть дерзость, но не честный совет.
Глаза тамплиера внезапно засветились, а слова так и полились.
Бесспорно, сейчас Иерусалим в руках Саладина, но основные воинские силы и подкрепление султан получает как раз из Египта. Само его положение зиждется на Египте – на египетском хлебе, египетской торговле и египетских воинах, постоянно прибывающих к Салах ад-Дину и пополняющих его армию. Среди подвластных султану земель – Сирии, Дамаска, Иордании, Аравии – с Египтом не сравнится ни одно иное владение, и захватить Египет – значит поразить Саладина в самое сердце. И это можно сделать, если занять и восстановить Аскалон – ключ на пути к Египту. К тому же, завладев этими землями, – тамплиер указал перстом на Аскалон и окрестности, – крестоносцы смогут разделить владения Салах ад-Дина на две части, египетскую и сирийскую, заперев султана в Сирии. А именно в Сирии имеется немало строптивых эмиров, недовольных возвышением курда Юсуфа, но вынужденных подчиняться ему ввиду его могущества. К тому же ныне флот крестоносцев полностью контролирует побережье Палестины, лишая, таким образом, султана возможности добраться в Египет по морю. Если же Египет достанется армии христиан, то Саладин останется без поддержки оттуда. Это не считая того, что при успехе армии Ричарда в Египте от Саладина отступятся вечно недовольные его возвышением представители старой сирийской знати, для которых худой мир с христианами лучше нескончаемых кровавых и разорительных войн с ними. И наконец, подытожил де Шампер, захватив Каир с дворцом и сокровищницей султана, Ричард может просто заставить Салах ад-Дина обменять его на Иерусалим. Без особого пролития крови. Но начать надо именно с Аскалона.
– Довольно, – прервал храмовника король.
Он был бледен и не сводил глаз с карты. План де Шампера был дерзким… но и возможным. А разве Ричард, оставив свои владения и отправившись воевать за много миль от Англии, не совершил дерзкий шаг?
– Человек может только предполагать, Уильям, – произнес король, еще не готовый поверить в успех столь неожиданного предложения. – Все во власти Всевышнего. А пока я должен подумать.
– Подумайте, Ваше Величество, – почтительно склонил голову Уильям. – Но знайте, что наш орден будет на вашей стороне.
– А они? – Ричард указал в сторону окна.
Откуда-то извне доносились голоса крестоносцев, поющих об Иерусалиме. Святой Град – их путеводная звезда! За Иерусалим они готовы отдать жизни. Они оставили дома́, только чтобы однажды преклонить колени у Гроба Господнего. Они ждут спасения души, они готовы сражаться и погибать во славу Иисуса Христа.
– Как мне убедить их?
– Но вы король!
– Здесь я прежде всего глава воинства. И не могу направлять войска без доброй воли своих рыцарей и солдат.
Он медленно положил руку на плечо Уильяма.
– Я буду думать, кузен.
Той ночью свет долго горел в покоях короля. Он склонялся над картой, размышлял, отходил, вновь возвращался к ней и сопоставлял. Де Шампер, несомненно, весьма умен, и его идея нападения на Египет просто блестящая. Ричард уже здесь, в Яффе, впервые задумался, что поход на Иерусалим может оказаться гибельным для его армии. Как и понял то, что захвати он Египет… Даже не мысль о требовании взамен Иерусалима волновала его, а сознание, что он, король Англии, может взять Египет себе!.. У него в руках окажется огромная империя, он сможет торговать, набирать силы, готовиться к новым завоеваниям! Но кто поддержит его?
Погрузившись в размышления, Ричард не заметил, как прошла ночь, как стало светать. И только когда услышал, как в разрушенной Яффе бьют склянки на судах, призывающие христиан к утренней молитве, ибо все колокола града были разбиты сарацинами, Ричард Львиное Сердце понял, насколько это невыполнимо. Его не поддержат, за ним не пойдут. Не пойдут французы во главе с бургундцем Медведем, не пойдет строптивый Леопольд, не пойдут сирийские бароны, для которых важнее вернуть свои владения именно здесь, а не где-то в Египте. Однако… Есть еще итальянцы – венецианцы, генуэзцы, ломбардцы, пизанцы (все эти воины – торговцы!), – которым не может не понравиться план иметь свои базы на побережье богатого Египта. И было бы неплохо обещаниями будущих льгот отвлечь богатых генуэзцев от Конрада, который им ныне покровительствует. Может, именно они готовы будут направить свои галеры к берегам Египта.
