Наконец его ноги коснулись дна, только теперь это был берег острова. Он попытался встать, но волны сбивали его с ног. Пьер цеплялся за дно, пытаясь ползти, но волны отбрасывали его назад. Каждый раз, пробуя встать, он падал лицом в песок, который забивал ему рот и глаза. В конце концов ему удалось выбраться туда, где волны были слабее. Он встал на колени, вскрикнул и упал лицом вниз.
Когда Пьер поднял голову, он увидел Бастин, бегущую к нему, увидел Маргерит, которая тоже старалась подняться, но обессиленно падала на песок. Тогда он, напрягши волю, выполз из воды, прошел, шатаясь, несколько шагов по направлению к Маргерит и как подкошенный растянулся на песке.
Они лежали, не шевелясь, на побережье. Песок был теплым, вобравшим энергию ожившего солнца, а мягкий бриз казался бальзамом. Пьер только раз приподнялся, чтобы ослабить тесьму на вороте и выплюнуть соленую воду, заполнившую его желудок, потом снова откинулся рядом с Маргерит и взял ее за руку.
Облака закрыли солнце — и ветер сразу же стал прохладным. Бастин вытащила из-под себя накидку и протянула ее Пьеру, который дрожал от холода в мокрой рубашке и панталонах. Он сел, чтобы завернуться в накидку, а почувствовав, что озноб прошел, взглянул на желтое, пустынное побережье. Берег омывали волны, оставлявшие после себя грязные зеленые водоросли. Что было там, за дюнами, невозможно даже предположить. Они видели с корабля жизнь, но как существовали эти животные? Неужели они пили соленую Воду?
Пляж имел форму полумесяца, огражденного дюнами, которые скрывали за собой остальную территорию. Вокруг не за что было зацепиться глазу. Далеко на горизонте, где море сверкало в солнечных лучах, пробивавшихся из-за облаков, чуть виднелся золотистый парус, уменьшавшийся в размерах. Лицо Пьера помрачнело. Бастин посмотрела на него и проследила за его взглядом.
— Проклятый дьявол! — прошептала она чуть слышно, но Маргерит услышала. Она смотрела на море до тех пор, пока не заметила удаляющийся парус. Облака уплыли, и остров снова стал золотым, а море переливалось всеми цветами радуги.
— Корабль уплыл, — сказала она.
Пьер сжал ее руку.
— Не бойся, моя дорогая.
— Я не боюсь! Впервые в жизни я не боюсь. Он уплыл и… — она обняла Пьера и крепко прижалась к нему. — Я не боюсь, знайте это… мы одни и свободны… все трое!
Бастин уставилась на нее.
— Если мы выживем, — проскрипела няня. Момент для радости был не слишком подходящим.
— Бог позаботится о нас! Нам нечего бояться, пока мы вместе.
Пьер был поражен ее мужественной уверенностью. Он прижал ее к себе.
— Когда я вижу тебя, весь мой ужас превращается в радость. Я знала, что Бог не забудет нас. Когда ненависть так долго заполняла твое сердце, какое облегчение снова любить!
Пьер встал и поднял ее. Маргерит снова прижалась к нему.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил он, осматривая перебинтованную Бастин голову.
— Хорошо, — заверила она. — Мне кажется, что я все еще на корабле. Этот проклятый остров! У меня такое ощущение, что мы бросили якорь и потому не движемся.
Пьер усмехнулся.
— Давайте исследуем наш остров и посмотрим, чем нас наградил Бог.
— О да! — язвительно отозвалась Бастин. — Без воды…
Пьер подошел к куче багажа. На одной из корзин лежали четыре аркебузы. Он выбрал одну и наполнил рожок порохом. Потом разыскал шомпол и пыжи.
Бастин наблюдала за ним, кивая головой.
— Хорошо, что животные не обнаружили нас, пока мы были беззащитны.
— Они не опасны, — ответил Пьер. — По крайней мере те, которых мы видели, — поправился он.
Женщины подобрали юбки и отправились в дюны вслед за Пьером. Песок был мелким и идти приходилось медленно. Немного погодя Маргерит и Бастин сняли туфли и пошли босиком так же, как и Пьер. Обогнув дюну, они оказались среди песчаных барханов, чьи желтые бока округло рисовались в голубом небе.
— Это пустыня, — охнула Бастин. — Здесь нет воды… здесь нет ничего!
В этот момент с зеленой куртины шумно поднялся буревестник и издал пронзительный крик. Они не дыша следили за его полетом.
— Там должна быть вода! — воскликнул Пьер и направился к пятну, где действительно нашел лозу и горстку ягод на ней.
— Похоже на горох, — сказала Бастин и осторожно попробовала одну ягоду. — Да, это горох. Там должна быть вода — по крайней мере, в почве.
Они пошли лощиной, где трава доходила почти до колен. Бастин отстала, но Маргерит шла так близко за Пьером, что он слышал шорох ее юбок.
— Стой! — вдруг воскликнула она и повернулась спиной к нему. — Расстегни мне это.
Он расстегнул пуговицы, и Маргерит сбросила платье к ногам. Она не носила корсета, поэтому от платья удалось так легко освободиться.
— О, так гораздо лучше! — воскликнула Маргерит, тяжело дыша и оглядываясь на Бастин, у которой уже не было сил на упреки. Маргерит рассмеялась. — Тебе лучше сделать то же самое. Юбки так громоздки, — она взяла Пьера за руку, и некоторое время они шли рядом.
Сначала они увидели темно-зеленые кусты, выглядевшие несколько нелепо среди царства песка, потом, обогнув дюну, обнаружили источник, переливающийся на солнце, как расплавленное серебро. По его краям росли тростник и ирис.
— Мы нашли ее! Вода! — крикнул Пьер отставшей Бастин и, стиснув еще крепче руку Маргерит, бросился к источнику. Они черпали воду ладонями и жадно пили. У нее был солоноватый привкус (едва заметный после протухшей воды на корабле) но она была свежей, и они радостно окунались головами в источник. Маргерит откинулась назад, поднимая тучи брызг.
— О, мой дорогой! Любовь моя!
Пьер смеялся над ней. Они веселились так впервые с тех пор, как мадам Роберваль застала их во фруктовом саду.
Услышав крики Бастин, они позвали ее.
— Мы здесь! Это рай! — кричала Маргерит.
Пьер смотрел на нее, очарованный ее раскрепощением. Она не думала о возможных опасностях и о трагедии их положения, она радовалась свободе и тому, что они вместе.
Пьер вошел в пруд и посмотрел в воду, раздвинув камыши.
— Что это?
Маргерит подошла к нему, подняв до колен подол нижней юбки. Пьер вытянул из ила плетеную корзинку, удивленно посмотрел на находку, а потом огляделся, прислушиваясь, словно ожидая услышать голос или движение.
— Дикари? — спросила Маргерит.
Он покачал головой.
— Я думаю, что это с корабля, — он неожиданно повернулся к девушке. — Здесь высаживались люди. Это значит…
Она взяла корзинку и зашвырнула ее обратно в пруд. Нечего было думать о людях или кораблях здесь, на золотом солнечном острове, рядом со сверкающим источником.
