— Слишком поздно.
Раздался громкий стук в наружную дверь дворца. В ту же самую минуту часы пробили восемь.
«Вам, милорд, в точности повинуются, — подумал Васконселлос, — приятно иметь дело с таким хорошим игроком!»
— Что это значит? — прошептала королева.
— Это двадцать человек солдат королевского патруля, которые явились похитить ваше величество, — отвечал Васконселлос.
— Двадцать, говорите вы! — воскликнул инфант. — Их двадцать! А нас только двое!.. Но вы сумасшедший или изменник!
— Молчите, брат, — повелительно сказала королева.
Потом она прибавила, глядя в лицо Васконселлоса:
— Сеньор, я вполне доверяю вам. Что бы ни случилось, я буду утверждать, что вы не способны изменить мне.
Инфант едва удержал гневное восклицание.
— Благодарю вас, — сказал Васконселлос королеве.
В эту минуту на лестнице послышались шаги, затем голоса лакеев, не пускавших незваных гостей.
Молодые девушки, охваченные ужасом, встали и не двигались. Взгляд королевы упал на них.
— Идите, мои милые, — сказала она. — Идите в дворцовую капеллу, там, по крайней мере, вы будете в безопасности.
Сестры взялись за руки, но вместо того, чтобы повиноваться, подошли к королеве и опустились около нее на колени.
— Мы не можем покинуть ваше величество в минуту опасности, — сказала Мария де Соль.
— Мы дочери дворянина, — прибавила Габриель, нахмурив брови, — и имеем право умереть вместе с вами.
Королева поцеловала их.
Между тем шаги быстро приближались и раздавались уже в соседней комнате. Васконселлос сделал королеве знак оставаться на месте и пошел к двери. Инфант хотел следовать за ним.
— Не ходите, ваше высочество, — остановил его Васконселлос, — приближается время, когда вы останетесь единственной надеждой Португалии. Не рискуйте же вашей драгоценной жизнью.
Прежде чем он успел кончить, дверь уже отворилась; тогда Симон почтительно, но твердо, отстранил инфанта, который с обнаженной шпагой хотел защищать двери, и стал впереди него.
Симон не вынимал шпаги из ножен.
Рыцари Небесного Свода, оттолкнув в сторону последнего лакея, загораживавшего им путь, в беспорядке бросились в комнату королевы, в сопровождении сэра Виллиама, секретаря лорда Фэнсгоу.
Васконселлос, сложив руки на груди, стоял по отношению к ним против света, и они сначала не заметили его, но когда Мигуэль Антунец хотел пройти мимо него к королеве, то Васконселлос схватил его за плечо и оттолкнул назад.
— Что вы пришли здесь делать, негодяи? — сказал он громовым голосом.
Королевский патруль остановился в изумлении. Задние, не видевшие, что происходило впереди, вынули шпаги, но передние колебались и не знали, что делать. Сам сэр Виллиам отодвинулся в сторону и постарался закрыться своим широким плащом.
Наконец по рядам пробежало хорошо знакомое имя.
— Граф Кастельмелор! — повторяли шепотом солдаты.
И страх, внушенный фаворитом, был так велик, что стоявшие ближе к дверям начали благоразумно отступать. Действительно, никто не знал, что Васконселлос в Лиссабоне. Этот человек, одетый в придворный костюм, мог быть только Кастельмелор.
Васконселлос не рассчитывал на эту ошибку. Узнав об опасности, угрожавшей королеве, путем, о котором читатель узнает впоследствии, он принял свои меры и был уверен, что защитит королеву, когда сказал ей: «Я отвечаю за ваше величество». Но отступление солдат заставило его принять новое решение. Имя Кастельмелора дошло до его ушей, и он угадал причину неожиданного испуга.
В его интересах было воспользоваться этим, так как его задача еще не была выполнена, а всякое насилие созвало бы вокруг дворца свидетелей, которые были бы тут совершенно лишними.
Он вынул из ножен шпагу и сделал шаг к солдатам, которые сейчас же попятились.
— Кто вас привел сюда? — спросил он.
— Я, граф, — жалобно отвечал Антунец, — но я думал, что действую согласно желанию вашего сиятельства, и только исполнил приказание моего начальника, капитана Асканио Макароне.
— Вы будете наказаны, — продолжал Васконселлос, отрывистым и резким голосом, каким обыкновенно говорил Кастельмелор. — Ваш капитан будет выгнан. Чтобы впредь все оказывали должное уважение жилищу королевы и французскому знамени, развивающемуся над этим дворцом… Ступайте!
Все поспешили повиноваться.
— Стойте! — произнес Васконселлос, передумав. — Среди вас есть человек без мундира королевского патруля, кто он?
Он указал на Виллиама.
— Это один англичанин, — отвечал Антунец.
— Зачем он здесь?
Антунец колебался одно мгновение.
— Это, — прошептал он наконец, — секретарь милорда-посланника.
— Ваше высочество, — сказал Васконселлос, оборачиваясь к инфанту, — вы видите, что я был прав, сказав, что это подлое нападение не было делом вашего брата… Идите, — прибавил он, обращаясь к Антунецу. — А вы, сеньор англичанин, останьтесь.
Несмотря на это приказание, сэр Виллиам хотел уйти, но солдаты, по знаку мнимого Кастельмелора, схватили его и силой притащили на средину комнаты, после чего все удалились.
Королева и инфант были молчаливыми зрителями всего происшедшего. Королева восхищалась Васконселлосом и не старалась отдать себе отчета в причине его могущества; она была ему благодарна от всей души.
Инфант, напротив того, униженный пассивной ролью, которую ему пришлось играть, и раздраженный превосходством своего соперника, чувствовал сильную досаду. Он спрашивал себя, что могло соединять Васконселлоса с королевским патрулем, и каким образом этот человек мог узнать о нападении и отразить его, так сказать, единственно силою своей воли, будучи никем в государстве.
В то время как он думал таким образом, приготовлялась другая сцена, которая должна была довести его удивление до высшей степени.
Васконселлос, вместо того, чтобы подойти к королеве, остался посреди комнаты напротив сэра Виллиама, который стоял, завернувшись в плащ. Когда Васконселлос услышал, что тяжелые входные двери захлопнулись за ушедшими, он поднял руку и сорвал плащ, закрывавший лицо англичанина.
— Ваше высочество, — сказал он инфанту, — что прикажете вы сделать с этим изменником, изгнанным из государства королевским указом и самовольно возвратившимся?
— Я не знаю этого человека, — сказал инфант.
Но когда Васконселлос подвел Виллиама к лампе, принц вскричал с удивлением:
— Антуан Конти-Винтимиль!
Королева с удивлением и любопытством подняла взгляд на бывшего фаворита, о могуществе и дерзости которого она много слышала. Обе сестры де Соль, стоявшие сзади своей повелительницы, также вытянули головы вперед.
