Адриан вздрогнул, судорожно вздохнул, затрепетали ноздри крупного носа. Это походило на предсмертную судорогу — невидимое копье пробило его сердце насквозь. Возможно, острый ум Адриана не поверил этим словам, возможно даже, он тут же заподозрил подвох. Неважно — честолюбие молодого провинциального аристократа, наисильнейшее, непреодолимое, страстное, впитало слова предсказателя, как отраву. Тиресий ни на миг не усомнился, что его слова достигли цели.
Посему он молча протянул пергамент с наскоро начертанным предсказанием.
Военный трибун помедлил и взял его, всем своим видом стараясь показать, что ни на палец не верит Тиресию. Развернул. Поднес к чадящему светильнику. Но лишь на миг.
— Тут нет гороскопа…
— Я не раскрываю тайны движения звезд, — Тиресий сделал значительную паузу. — Но их приговор однозначен…
— Буду императором… — пробормотал Адриан.
— Через двадцать лет, — уточнил Тиресий.
— Великим императором?
— О, да!
— Ты врешь! — Адриан отшвырнул свиток. — Ты все это выдумал, как и смерть Домициана, и…
— Звезды не лгут! — уперся Тиресий. — Всем известно, что Иосиф Флавий предсказал Веспасиану титул императора.
— А еще всем известно, — ему в тон отвечал Адриан, — как щедро Веспасиан потом отблагодарил Иосифа.
— Щедрость украшает хорошего императора, — скромно потупился Тиресий.
— Ты лжешь! — заорал Адриан. — Уйди!
— Золото мое.
— Вон!
* * *
Когда Тиресий вернулся в казарму, его тут же все окружили. Кука по секрету поведал друзьям, что Тиресий увидел в звездах великолепное будущее Адриана. Правда, не уточнил, какое именно.
— Он освободит Приска? — спросил Квинт. — Да? Он обещал?
— Он ничего не обещал!
Тиресий забрался к себе на койку и завернулся в одеяло. Кука метнулся следом.
— Что сказал Адриан?
— Что я вру.
— Значит, не поверил?
— Поверил.
— Денег дал?
— Нет.
— Что теперь делать?
— Я хочу спать. Не мешай.
* * *
Через три дня стало известно, что Приска отправляют в столицу. Приготовили повозку, конвойных. Поначалу легат планировал отправить арестанта вместе с обозом ликсы Кандида в Аквилею, откуда привозили часть положенного легиону зерна. Но потом легат передумал, ликса отбыл из Эска, а Приск остался. И вдруг Валенс поутру сообщил, что на другой день Приска отправляют. Друзьям разрешено проститься с арестантом. Но лишь полчаса, недолго. Поскольку…
Тут Валенс сделал многозначительную паузу. Потому что рано утром сразу после побудки контуберний выступает в поход на несколько дней. Не просто в поход, а в поход верхом. И Валенс хочет, чтобы тироны взяли с собой боевое оружие.
* * *
Они нагнали повозку арестанта к концу дня. Она стояла у обочины, развороченная, а рядом валялись два убитых охранника. Возница и два раба, что сопровождали повозку, исчезли. Как и арестант. Грабители увели лошадей конвоиров и мулов, что тянули колымагу.
Валенс облазал обломки, внимательно осмотрел пятна крови на досках. Потом изучил следы.
— Приск жив, — объявил центурион. — Его похитили.
— Кто похитил? — изумился Кука. — Разве не мы должны были это сделать?
— Мы опоздали. Нам придется срочно вернуться в лагерь.
Глава II
Предсказания сбываются
Осень 849 года от основания Рима[92]
Эск
Когда легат Наталис услышал рассказ о похищении, он глубоко вздохнул, покачал головой и, выставив Валенса за дверь, повернулся к Адриану:
— Твои проделки?
— Ты о чем? — недоумение военного трибуна было искренним.
— Зачем ты это устроил?
Адриан пожал плечами.
— Ладно, ладно, посмотрим, что выйдет. — Наталис, кажется, был доволен. — Я уже слышал, что у нас в легионе завелся предсказатель. Я в эти штучки не верю, но… Если твой Тиресий прав, и Домициан действительно мертв, то можно подержать этого парня где-нибудь в ветеранском поместье…
— Я его не похищал! — отрезал Адриан.
Едва выйдя из претория, Адриан кинулся в барак пятьдесят девятой центурии.
— Что случилось? — без всяких вступлений и полупрозрачных намеков обратился он к Валенсу.
— Не знаю, — ответил центурион. — Кто-то нас опередил.
— Что же наш предсказатель не узрел опасность? — с издевкой спросил Адриан, оборачиваясь к Тиресию.
— Я предупреждал, что Приска нельзя отправлять в Рим. А где именно грозит ему опасность, я понятия не имел, — ловко вывернулся предсказатель. — Не всегда мне открываются точные контуры будущего. Чем неопределеннее Судьба человека, тем более смутно я различаю его будущее.
— А свое будущее ты видишь? — вспылил Адриан. — Тебя повесят или засекут до смерти?
— Ни то ни другое, — глазом не моргнул Тиресий. — Но о своей смерти предсказатель никогда не говорит.
— О моей смерти что можешь сказать?
— Она еще далеко. Лет сорок, не меньше. Ты умрешь в своей постели от сердечной водянки.
Адриан опешил от подобной наглости. Хотел ответить. Но лишь беззвучно шевельнул губами.
по снегу. Но встать не успел. На него тут же навалились трое. Мгновенно связали руки и ноги, натянули на голову кожаный мешок и бросили на вонючую попону животом.
Мул трусил неспешно, Приска трясло, и через час он подумал, что его непременно вырвет, хотя ел он часов восемь назад. Голоса были чужие, речь — фракийская, язык, на котором говорят по обе стороны Данубия-Истра.
Ясно было, что везут его отнюдь не друзья.
Когда пленника сняли с мула и поставили на землю, он тут же упал (не то что ноги не держали — просто притворился, что так ослаб). Похитители заржали и принялись развязывать путы. Возились долго. Пока снимали путы с ног, кровь вновь начала пульсировать в пальцах рук, их кололи тысячи иголок, Приск дергался, стонал. Охранники ржали. До тех пор пока ему не развязали ноги. Тогда он ударил — наудачу, плохо чувствуя стопы, ногой не попал, зато кулаком все же сумел достать. Но тут же получил в челюсть и потерял сознание. Очнулся он в какой-то комнатенке, ноги были замкнуты в колодки — две доски с отверстиями не пережимали сосуды, но встать не позволяли. В полуподвале с узеньким окошком и сырыми стенами он был один, но, судя по размеру колодок, сюда могли набить человек двадцать. Приск не сомневался уже, что очутился в эргастуле.[93] В комнату заглянул какой-то упитанный человек лет сорока с курчавой черной бородой и живыми черными глазами, уставился на Приска, потом заорал и вылетел вон. Вскоре чернобородый вернулся, но не один, а вместе со светловолосым дюжим парнем в синей рубахе и пестрых штанах. Путая фракийские и греческие слова, они о чем-то принялись спорить. Кое-как Приск разобрал, что похитить из повозки собирались совсем другую личность, похоже, сына декуриона. Выкрадывать арестованного легионера никто из них не собирался. Рыжий стал предлагать прикончить неудобную добычу и бросить тело в Данубий, но чернобородого одолела жадность, он осмотрел плечи Приска, не нашел на них татуировки и, решив, что если парень не легионер, то риск невелик, махнул рукой и сказал:
