забывать, как они оказались в составе этой империи и начинают бунтовать.
— Хотите сказать мой царь, что так они бунтовать перестанут? — удивился Усерамон.
— Конечно нет, людям всегда что-то не нравится, — я пожал плечами, — но так мы хотя бы заранее будем знать причину, когда они будут высказывать своё недовольство на Совете.
— Они ведь могут промолчать и ничего не сказать, — весьма разумно заметил Рехмир.
— Да, но тогда, когда мы будем карать бунтовщиков, всем при этом будем рассказывать, что им паскудам дали шанс высказываться на Совете, а они этим не воспользовались, а сразу начали бунт, — ответил я, — так что в любой ситуации наши позиции будут сильны. Ведь сказать о том, что метрополия их не слышала, они уже не смогут.
Усерамон задумчиво погладил подбородок.
— Думаю время всё расставит на свои места, — наконец он вынес вердикт и я с ним согласился. Время тот судья, который показывает всем их место в истории.
Замолчав, поскольку мы дошли до закрытой двери, дальше которой было как раз место заседания, из которого слышался многоголосый шум.
— Что же, пусть помогут нам боги, — сказал я и оба моих помощника серьёзно кивнули. Рехмир дал знак распорядителю и тот открыв двери вошёл внутрь, объявляя моё прибытие со всеми титулами и регалиями. Так что, когда я вошёл, в зале настала тишина, но никто не встал со своего места и не стал кланяться, поскольку мы загодя раздали регламент, как правил поведения на Совете, так и этапы проведения каждого дня, естественно с перерывами на обед и просто короткими перерывами на лёгкие закуски.
Дойдя до своего места, я опустил пятую точку на мягкое, набитое конским волосом сиденье трона и осмотрелся. Сотни глаз были прикованы ко мне и тому, что я скажу и нужно было ещё учитывать, что многие не понимали египетский, для этого в каждом секторе было по нескольку переводчиков, которые переводили мои слова. Хорошо ещё об этом вспомнил Усерамон и мы срочно объявили поиск и набор толмачей за весьма хороший заработок на время проведения Совета.
Видя, что моего вступительного слова все ожидают, я не стал тянуть резину. Прочистив горло, я поднял руку.
— Мои возлюбленные подданные, я хочу властью, данной мне богами открыть наш первый Совет, на котором мы обсудим все текущие и будущие инициативы царей по развитию нашей империи, а затем заслушаем отчёты всех номархов, а также их просьбы и пожелания к обоим царям. Обещаю, что буду честным и объективным в том, чтобы воспринимать критику в свой адрес с вашей стороны.
— Ага, как же, — послышалось за моим плечом скептическое хмыканье Рехмира, сказанное очень тихо.
Проигнорировав его, я закончил.
— Поэтому прошу от вас лишь одного — уважение к своим коллегам, пусть их родословные и верования не укладываются в ваши привычные рамки восприятия мира, но на эту неделю, здесь перед нами нет людей, только номархи — правители земель нашей империи Египет!
Судя по скептическим взглядам в мою сторону, последние слова все хотели бы пропустить мимо своих ушей, так что я хоть и не хотел этого говорить вначале, но при взгляде на номархов пришлось это сделать.
— А кто решит своевольничать и злить меня, хотя я потратил кучу денег на то, чтобы вас достойно встретить и разместить, с того я сниму кожу. Надеюсь — это понятно?
Вот тут уже интерес к моим словам стал всеобщий, поскольку даже самому тупому из них было известно, что царь слова на ветер не бросает. Видя, что наконец-то завоевал всеобщее внимание аудитории, я показал на Рехмира.
— Первым выступит верховный визирь, — объявил я, — он расскажет о внедрении нового Налогового кодекса на всей территории империи, а также установлении единых подходов к сбору торговых пошлин и налогов.
— Прошу, — я показал ему рукой на трибуну.
Молодой парень, явно волнуясь, вышел с заготовленной речью и стал зачитывать самые важные изменения, которые вскоре встряхнут Египет. Даром что ли мы всё это время занимались реорганизацией канцелярии сборщиков налогов, переподчиняя её из местных номов в столицу и назначая верных людей на освободившиеся места. Ну как освободившиеся, чаще всего принудительно освобождённые от прошлых владельцев должностей, которых если расследование выявляло злоупотребление отдавали на корм крокодилам. А как уже говорил ранее, коррупция в Египте была просто тотальная, так что мест освободилось прилично и только обеспечив себе лояльность и преданность среди новых сборщиков налогов мы и решили запустить всеобщий проект Налогового кодекса, чтобы реализация не страдала на местах.
Даже несмотря на то, что у Рехмира были самые серьёзные выжимки из моего объёмного трактата, по лицам номархов я видел, что им это вообще всё не нравится. Хотя что тут удивительно, в таком закостенелом обществе, веками, делающими одно и то же, поскольку так делали предки, а им в свою очередь повелели боги, любые изменения привычного уклада жизни встречались в штыки. К этому я привык и научился бороться, хотя иногда это сильно раздражало.
Когда Рехмир закончил, я поблагодарил его и сказал.
— Читайте, что написано на программках, которые вы держите в руках, сейчас вы можете задавать вопросы.
Вверх тут же взметнулся лес рук. К тем, кто попытался нарушить правила и просто орать с места, подходили мои гвардейцы и вежливо просили следовать регламенту, который Его величество писал, трудился и даже не спал по ночам. Вид огромных, до зубов вооружённых воинов сразу оказывал магическое воздействие и номархи переставали орать, а культурно поднимали руки, как это делали их более вменяемые коллеги.
Рехмиру оставалось лишь отдуваться, поскольку вопросы сыпались массой, но я ему приказал не отвечать на те, что повторялись, пытаясь хоть как-то руководить этим бедламом. Частично получалось, но лучше это стало получаться, когда к нам присоединился образцово-показательный царь Хатшепсут. Выглядящая как идеальный царь Египта, с её осанкой и манерами, чего греха таить, в этом мне было далеко до неё. Всё же опыт, есть опыт.
Когда все против воли поднялись и поклонились ей, я взял её за руку и поцеловал,
