Сидевший в гондоле Доменико Торризи углубился в чтение одного важного документа, который незадолго до этого ему вручили во Дворце дожей, а его жена Анджела с любопытством следила через открытое окошечко кабинки за невестой Челано.
— Эта девушка из Оспедале выглядит очень задумчивой и печальной, — с сочувствием сказала она, повернувшись к мужу. — Но в то же время собранной и не потерявшей достоинства.
— Вот как? — с отсутствующим видом произнес Доменико. Он по-прежнему читал документ.
— Да, и более того, если бы ее сейчас увидел Тициан, он ни за что не прошел бы мимо.
— Конечно.
— Я имею в виду, что стиль ее платья и то, как падают на спину волосы, перенесло ее на много веков назад.
— Ты думаешь? — переспросил Доменико и снова углубился в чтение. — Всего ей наилучшего, в таком случае.
Она легонько тронула его за локоть.
— И тебе не помешало бы продемонстрировать это пожелание. Когда мы проплывали мимо, я махнула невесте, и она с благодарностью помахала мне в ответ.
— Невеста явно не заметила цвета Торризи. — Он по-прежнему сосредоточенно читал. — Может быть, и ей вендетта уже успела опостылеть гораздо сильнее, чем мне. Я не удивлюсь, если женщинам обеих семей удастся склонить своих мужей к согласию.
Но он не слушал ее, снова поглощенный тем, что читал. Анджела вздохнула. Вендетта стала для обеих семей настолько значительной частью жизни, что никто и подумать не мог о том, чтобы положить ей конец. Ей казалось, что мужчины и той, и другой стороны теперь уже просто не представляли себе, как они смогут жить без этого постоянного балансирований на краю гибели, и это даже придавало какой-то смысл их существованию. Если бы только эта женитьба на девушке из Оспедале могла каким-то образом послужить оливковой ветвью мира!
— Доменико, — настойчиво обратилась она к своему мужу, — а ты не думаешь, что…
Ей не дал договорить крик гондольера. Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела, что к их гондоле на полном ходу приближаются три гондолы. Увидев это, Доменико схватился за рапиру, но тут удар о корпус гондолы отбросил его назад. Анджела услышала треск дерева и гогочущие лица в масках, и все вокруг — остроконечные шпили дворцов и небо — вдруг перевернулось, и она, ослепленная водой, увидела, как над ней меркнет солнце, и забилась в кабинке гондолы, пытаясь выбраться из нее.
Свадебная процессия сошла на берег на ступенях Моло. Тут же собралась толпа зевак и стала расти — люди подходили со стороны арок Дворца дожей, никто не желал упустить возможность своими глазами увидеть невесту Челано. По всей длине Рива дельи Скьявони люди глазели в окна и стояли у дверей домов. Венецианцы — народ привычный ко всякого рода зрелищам, но те, кому в тот день довелось увидеть Элену в свадебном наряде, могли по праву считать себя счастливчиками. В этом платье она будто вышла сюда из давних времен пика славы Венеции.
В сопровождении представителя Оспедале Элена стала подниматься по ступенькам церкви Санта Мария делла Пиета, двери которой были широко распахнуты. До нее донеслись торжественные звуки органа, за которым, как ей было известно, тоже сидела исполнительница из Оспедале, и тут же вступил хор ее родной школы. Все стало таким привычным и успокаивало ее, пока она не увидела ожидавшего ее Филиппо — он стоял там, где должен был стоять Марко, и Элена при этой мысли даже невольно остановилась. Но потом, как в полусне, послушно последовала за сопровождающими по проходу между скамьями.
Вследствие того что дом Челано пребывал в трауре, торжественный обед во дворце по поводу бракосочетания прошел скромнее обычного. Единственными приглашенными были Мариэтта в сопровождении Сильвии и Джаккомины да представитель Оспедале. Едва только он закончился, как монахини тут же стали настаивать на немедленном их уходе, но Мариэтте все же удалось переброситься словом с невестой.
— Я очень рада, что тебе позволили побывать здесь, — с волнением в голосе сказала Элена. — Ничего, скоро быть и твоей свадьбе с Аликсом.
Девушки крепко обнялись на прощание.
— Да нет, не может это быть скоро, — не соглашалась Мариэтта, явно обеспокоенная тем, как расстроена ее подруга.
— Ничего, этот день все равно наступит. Тогда я хоть смогу порадоваться по-настоящему за тебя, как не могу сейчас за себя.
Словно во сне, Элена повернулась, и, будто разодетая диковинная кукла, удалилась снова к гостям. С грустью Мариэтта посмотрела ей вслед и направилась за монахинями. Когда они спускались по лестнице, стоявшие на ступеньках два каких-то аристократа громко делились впечатлениями относительно того, что произошло с Доменико Торризи. Не обращая внимания на предостерегающие дергания за рукав, Мариэтта повернулась к ним.
— Прошу прощения, синьоры. Дело в том, что я, проходя мимо, случайно услышала, что вы говорите о каком-то происшествии.
— Маэстра Мариэтта! — Они узнали ее. — Мне не раз приходилось видеть вас и слышать ваш замечательный голос, — сказал один из них.
— Вы что, разве уже уходите? — изумился другой, готовый препроводить ее назад.
— Пожалуйста, скажите мне, что произошло с синьором Торризи? Он серьезно ранен?
— Нет-нет, — ответил первый. — На канале Гранде произошло столкновение гондол. Никто в точности не знает, как это случилось, но три какие-то гондолы прижали гондолу Торризи к набережной, и он вместе со своей женой упал в воду. Синьора Торризи застряла в будке гондолы, и, если бы не ее муж, непременно утонула бы, но он вытащил ее. Так что, все обошлось.
— А известно, кто виноват в столкновении?
Двое обменялись многозначительными взглядами, прежде чем ответили.
— Трудно сказать. Все они, за исключением гондольеров, были в масках. Подозрение пало на кого-то из гостей свадьбы, но поскольку свадебная церемония уже ушла далеко вперед от того места, где произошло столкновение, это, скорее всего, просто трагическая случайность.
По тону Мариэтта чувствовала, что выдвинутая ими же самими теория их не удовлетворяет, но поскольку они сами относились к числу приглашенных на свадьбу родственников Челано, то предпочли держать свое мнение при себе. Поблагодарив их за предоставленную информацию, Мариэтта распрощалась с ними и последовала за монахинями, с облегчением вздохнув при мысли о том, что Доменико Торризи и его жена целы и невредимы. Этот человек сдержал свое обещание, данное ей тогда на одном из ридотто, не сделав достоянием гласности ее ночные похождения, и Мариэтта испытывала к нему благодарность.
Вечером, когда Филиппо переступил порог спальни молодой жены, он обнаружил ее забившейся в угол с расширившимися от страха глазами. Стоило ему лишь приблизиться к ней, как она увернулась и, проскочив под рукой, с криком бросилась к дверям. Ему удалось поймать ее за полу ночной сорочки, и она упала. Едва Элена успела подняться на ноги, как он заграбастал ее в свои железные объятия. Ему приходилось слышать от знакомых, как ведут себя девственницы в первую брачную ночь, но он никогда не переживал ничего подобного. Швырнув ее на постель, он явно намеревался овладеть ею силой. Элена снова закричала, когда он всем телом навалился на нее, и Филиппо вынужден был зажать ей рот рукой. Он вдруг ощутил безудержное желание при помощи грубой силы выбить из Элены все мысли и воспоминания о первом женихе.
