— Мастер или аббат — это всего лишь первый среди равных, как я вам уже сказал. И когда придет время, Святой Грааль откроет вам имя того, кому суждено стать новым аббатом. Будьте в этом уверены.
— Позвольте мне задать последний вопрос, — сказал Морис. — Почему вы не посвятили нас в тайну открытия ящика со Святым Граалем?
— Ради вашей безопасности. А не потому, что не доверяю вам. Если судьба заставит вас снова взять в руки священную чашу и испить из неё, Божье око покажет, как открыть чёрный куб, — ответил аббат Виллар. — Но довольно слов. Время неумолимо! Я должен отправить вас в дорогу, иначе моряки на шлюпке смогут и не дождаться!
И аббат приказал Бисмилле принести два смоляных факела, две свечи и огниво.
— Я боюсь, что мы не сможем избежать стычки с искарисами наверху. Или, чего доброго, попадём в руки мамелюков, которые уже должны были пройти через Монжуа и достичь гавани! — пробормотал Морис.
— Вы пройдёте через катакомбы первых христиан Аккона, — сказал аббат Виллар и подошел к маленькой нише у баптистерия, в которой стояла масляная лампа из бронзы с погасшим фитилём. Аббат схватил лампу и рывком поднял её вверх. К дну лампы был приделан железный стержень в палец толщиной. Он уходил вглубь стены и открывал засов. На мозаичной процессии святых тут же появился нарочито неправильный контур двери, за которой начинался какой-то коридор.
Аббат толкнул потайную дверь.
— Прижмите её с той стороны, и запорный механизм сам её закроет. Идите вдоль подземного ручья. Хотя это и не самый короткий путь, но так вы не запутаетесь в лабиринте. Одного факела вам будет достаточно, но на всякий случай даю вам ещё один факел и свечи.
Рыцари молча кивнули.
— Там, где ручей заканчивается и уходит в подземную щель, вы подниметесь наверх по верёвочной лестнице, — продолжал старый хранитель.
Подошел Бисмилла с горящим факелом в руке. Второй, ещё не зажжённый факел он держал под мышкой. К факелам он добавил две короткие толстые свечи и жестяную коробочку с куском стали, кремнём и трутом.
— Когда подниметесь, ошибиться будет невозможно. Вам останется пройти совсем немного, — сказал аббат Виллар. — Над выходом нависает скала, она появляется над водой только в момент самого сильного отлива. В скале вы увидите три ступеньки, по которым спуститесь на выступ, своего рода тумбу. Будьте осторожны: ступеньки очень скользкие! Когда окажетесь на этой тумбе, факелом трижды очертите круг над головой — это условный сигнал для шлюпки с «Калатравы». Повторяйте условный сигнал до тех пор, пока не увидите, что шлюпка плывёт в вашу сторону. А теперь простимся быстро и без лишних слов!
Каждый из рыцарей чувствовал в горле тяжёлый ком, когда аббат подходил к нему и после короткого объятия благословлял. Он передал Мак-Айвору горящий факел, а Морису свечи, второй факел и огниво и сказал:
— А теперь ступайте! Будьте достойны посвящения, которое сделало вас хранителями Святого Грааля, на каждом шагу своего долгого пути!
Герольт вошёл в катакомбы последним. Прежде чем рыцарь закрыл потайную дверь, а засов с громким стуком вошёл в паз, он бросил прощальный взгляд на Бисмиллу и аббата Виллара. Сейчас он как будто впервые увидел обветренное морщинистое лицо аббата, и оно поразило его своей усталостью. Казалось, лишь теперь, после того как он перестал быть хранителем Грааля и навсегда передал гнетущую ответственность новому поколению хранителей, библейский возраст в двести тридцать лет впервые отразился на облике старца в полной мере. Когда их взгляды встретились в последний раз, аббат поднял руку в прощальном жесте. Мозаичная дверь закрылась.
— Трудно представить более подходящее место для могилы, чем это, — пробормотал Морис.
— Для голодного и сытого хлеб выглядит по-разному, — сухо возразил Тарик.
Герольт осмотрелся: подземный ход разветвлялся и вёл как налево, так и направо. Его ширина составляла пять-шесть шагов, а чтобы дотянуться до потрескавшегося потолка, надо было встать на цыпочки. Стены во многих местах покрывала копоть. Свет факела вырывал из темноты ниши в стенах. Их заполняли человеческие кости и черепа — казалось, пустые глазницы смотрели на рыцарей.
В стене прямо напротив потайной двери были сделаны четыре расположенные одна над другой ниши. Все они были одного размера. Три ниши уже были заполнены. Однако кости и черепа не заполняли их полностью. В каждой нише находился только один скелет человека, похороненного с положенными крест-накрест руками.
— Мак-Айвор, поднеси сюда факел! — попросил Тарик, стоявший возле этих ниш. — Думаете, это места для хранителей Грааля? — И тут же сам себе ответил: — Ну конечно, так оно и есть! Смотрите-ка: мечи тоже лежат рядом с ними! А наконечники их крестовин и набалдашники тоже украшают пятилистные розы!
— Должно быть, четвертая ниша предназначена для аббата Виллара, — предположил Герольт.
— Жутко лежать тут до скончания века, — заметил Морис.
— Не более жутко, чем в земле, где тебя будут поедать черви и другая живность, — хладнокровно сказал Мак-Айвор. — Пепел к пеплу, а пыль к пыли, мой друг. А здесь кости, по крайней мере, хранятся веками. Можешь в этом убедиться.
— А от тебя останется ещё и железный наглазник, — насмешливо подхватил Тарик.
— Только не надо завидовать, — улыбнулся Мак-Айвор и хлопнул его по плечу. — А теперь давайте поскорее найдём выход из этой акконской кишки и заберёмся на корабль Никоса, как там его, Патрикиоса!
— Аббат сказал, что мы должны идти вдоль воды. А она течёт вдоль этой стены, — сказал Герольт.
Мак-Айвор с факелом двинулся вперёд. Естественный подземный ход немного уходил вниз. Шагов через двадцать они достигли места, где вода мощной струёй била из щели в скале и падала в созданное потоком ложе, ширина которого едва достигала двух ступней.
Рыцари пошли вдоль ручья, вместе с которым подземный ход делал многочисленные повороты. Им часто встречались огромные полости, из которых расходились все новые ходы лабиринта. И повсюду они встречали ниши с останками христиан, которые в годы гонений находили здесь убежище, проводили службы и хоронили покойников. На стенах между нишами было множество надписей и знаков. Многие надписи содержали лишь имена покойных. Но встречались и длинные тексты на разных языках.
К своему удивлению, Герольт без труда читал все эти надписи, хотя сделаны они были на латинском, арамейском, греческом, персидском языках. Он знал, как произносились эти слова, и понимал их значение. Потому что эти строки на стенах содержали отрывки из Евангелия. Оказывается, теперь он действительно обладает даром понимать чужие языки и говорить на них, как на родном!
