— Не знаю, — ответил Бедар, несколько обеспокоенный. — Мне кажется, это шейхи.
— А почему они прячут свое лицо?
— Они, наверное, дали какой-нибудь обет.
— А есть другие шейхи в лагере? — спросил Тремаль-Найк.
— Немного. Большинство объединились с англичанами, забыв, что они индийцы, как и мы.
— У вас есть надежда выстоять перед англичанами?
— О-о!.. — сказал сипай, поникнув головой. — Если бы все индийцы поднялись с оружием, сейчас не было бы ни одного англичанина в Индостане. Но они боятся, а мы остались одни, и будем расплачиваться за всех. Англичане не дадут нам пощады. Что же, мы покажем им, как умеют умирать индийцы.
Прошло еще четверть часа, Бедар поднялся со словами:
— Следуйте за мной, господа. Абу-Хассам не любит ждать.
Они покинули хижину и в сопровождении отряда кавалеристов направились к центральной площади, где Абу-Хассам расположил свой штаб.
Все улицы были заполнены повстанцами, никто в эту ночь не спал. Они болтали, сидя вокруг гигантских костров, держа оружие в руках, готовые вскочить по первому сигналу трубы.
Тут были сипаи, которые все еще носили свои живописные костюмы, приверженцы Тантия Топи и Рани, бородатые шейхи с огромными тюрбанами и тяжеленными саблями, отряды из Ориссы и даже маратхи, стройные и неподвижные, которые казались бронзовыми статуями.
Отряд, возглавляемый Бедаром и охраняемый кавалеристами, скоро достиг широкой площади, тоже наводненной повстанцами и освещенной огромными кострами из цельных стволов горящего дерева, и, перейдя ее, остановился перед постройкой довольно жалкого вида, со стенами, пробитыми снарядами и пулями, которая раньше, наверное, была элегантным бенгали какого-нибудь богатого индийца из Дели.
— Вот здесь живет генерал, — кивнул Бедар.
Он сказал часовым пароль и ввел мнимых повстанцев в первую комнату, где находился знакомый командир, который разговаривал с несколькими людьми высокого роста, вооруженными до зубов.
— Положите свои пистолеты и сабли, — сказал он, обращаясь к Сандокану и другим.
Те повиновались.
— Теперь следуйте за мной, — продолжал командир. — Генерал ждет вас.
Их ввели в другую комнату, довольно просторную, с поломанной мебелью и хромыми стульями, на которых виднелись еще следы крови — верный знак, что здесь была ожесточенная схватка.
Четыре шейха атлетического сложения сторожили две двери, держа обнаженные сабли.
За столом сидел старый человек, с почти седой бородой, загнутым черным носом, похожим на клюв попугая, и черными глазами, блестевшими из-под чалмы.
Увидев Сандокана и других, он поднял голову и прищурился, как если бы свет лампы мешал ему; несколько минут разглядывал их, а потом спросил сиплым голосом:
— Это вы просили разрешения войти в Дели?
— Да, — ответил Тремаль-Найк.
— Чтобы сражаться и умереть за свободу Индии?
— Против наших извечных врагов, англичан.
— Откуда вы пришли?
— Из Бенгалии.
— А как вам удалось пройти через вражеские линии? -спросил старый генерал.
— Мы воспользовались ночью, которая была очень темной вчера, потом спрятались в разрушенной хижине, пока не увидели ваш отряд.
Старик помолчал еще несколько мгновений, особенно пристально глядя на Сандокана и его малайцев, потом снова спросил:
— Ты бенгалец?
— Да, — ответил Тремаль-Найк без колебаний.
— Но другие, мне кажется, не индийцы. Цвет их кожи не такой, как в нашей стране.
— Это правда, генерал. Этот человек, он указал на Сандокана, — малайский князь, ярый враг англичан. Он много раз сражался с ними на берегах Борнео. С ним его воины.
— Так, — сказал генерал. — А зачем он приехал сюда?
— Он приехал в Калькутту навестить меня. Сам я несколько лет назад был его гостем. Узнав от меня, что индийцы восстали, он решил примкнуть к нашему делу.
— Это так? — спросил Абу-Хассам, обращаясь к Тигру Малайзии.
— Да, мой друг сказал правду, — отвечал пират. — Я долгие годы был самым страшным врагом англичан на Борнео. Я много раз сражался с ними в Лабуане, и именно я сверг Джеймса Брука, могущественного раджу Саравака.
— Джеймс Брук! — воскликнул генерал, кладя руку на лоб, как бы пытаясь вызвать старые воспоминания. — Да, да, это тот самый лейтенант Индийской компании, которого я знавал в молодости. Да, мне говорили, что он стал раджой на каком-то малайском острове. Он был англичанин, и, стало быть, твой враг. А этот, с лицом европейца, откуда приехал? — спросил он, указывая на Янеса.
— Это друг князя.
— Он тоже ненавидит англичан?
— Да.
— Только ли англичан? — спросил генерал, вставая и резко меняя тон.
— Что вы хотите сказать, генерал? — с беспокойством спросил Тремаль-Найк.
Вместо ответа старик сказал:
— Хорошо, через два или три часа вы отправитесь в Дели с сопровождающими, которые привели вас сюда. Но оставьте свое оружие: его вам возвратят у стен города.
— А куда нас поведут?
— В вербовочный пункт, — ответил генерал, делая знак выйти.
Тремаль-Найк и его товарищи вышли и снова оказались среди всадников во главе со знакомым им командиром.
— Следуйте за мной, — сказал тот, делая знак своим людям окружить их. — Все в порядке.
Бедар приблизился к Тремаль-Найку и шепнул ему на ухо:
— Не доверяйте им: ваши дела плохи, но мы скоро увидимся.
Отряд отправился в путь, когда два человека с лицами, полускрытыми огромными тюрбанами, вошли в комнату генерала.
— Это они? — спросил генерал.
— Да, мы их точно узнали, — ответил один из них. — Это те, что ворвались в пагоду Кали, что затопили подземелья и перебили множество наших. Они сторонники англичан.
— Это тяжкое обвинение, — сказал старик.
— Раз они явились сюда, у них одна цель: захватить нашего главаря и убить его.
— Так чего же вы хотите от меня?
— Или ты обойдешься с ними, как с предателями, или все туги, которые есть в Дели и которые готовы умереть за свободу Индии, покинут завтра ваши ряды.
— Люди сейчас слишком ценны для нас, чтобы мы решились их потерять, — сказал старик после минутного размышления. — Нас и так слишком мало, чтобы защищать этот город. Идите. Я согласен на все.
Вместо того чтобы отправиться к хижине, где Сандокан и его товарищи оставили своих лошадей, отряд двинулся по другой дороге, которая проходила среди полуразрушенных бенгали и разоренных садов.
Тремаль-Найк, который был настороже после предупреждения сипая и очень обеспокоен, боясь чего-нибудь непредвиденного, попробовал расспрашивать командира, но тот вместо ответа сделал ему знак продолжать путь.
