Асканио в то же мгновение хладнокровно вложил свою в ножны.
— Это научит вас, сеньор, — сказал он, — как надо вести себя с такой особой, как я. Вам нужен был урок, и капитан королевского патруля дал вам его.
При этих словах Конти внимательнее взглянул на него и увидал, что он сильно возвысился в чинах. Это только увеличило его желание войти с ним в мирные сношения.
— Сеньор Асканио, — сказал он, — прошу вас принять мои извинения. Я предлагаю вам свою руку.
Он протянул руку падуанцу, который сложил свои за спиной.
— Я принимаю мир, — сказал он, — так как я человек великодушный, что же касается руки… То не забывайте о расстоянии, которое разделяет нас. Зовите меня сеньор дель Аквамонда. До свидания, мой милый!
— До свидания, сеньор дель Аквамонда.
На пороге Асканио обернулся и сделал самый грациозный поклон.
— Имеет ли ваше сиятельство доступ во дворец Кастельмелора? — спросил Конти.
— Конечно, утром и вечером я бываю там как капитан рыцарей Небесного Свода, и во всякое время как друг его сиятельства графа.
— Это прекрасная привилегия! Ну, сеньор, как ни низко я пал, но у меня есть сто луидоров, которые я могу предложить за одну услугу.
В два прыжка Асканио был около Конти.
— Как вы это находите? — продолжал последний. — Вы должны за это провести меня к графу!
— Э! — сказал Асканио. — Это не совсем невозможно. Я чувствую желание что-нибудь для вас сделать и…
— Покончим эту комедию, — сухо перебил Конти, — я плачу и не люблю, чтобы со мною слишком долго шутили. Можете ли вы сейчас же проводить меня к графу?
В эту минуту дверь кабинета приотворилась и в нее показалась голова милорда.
— Сэр Виллиам, — сказал Фэнсгоу, — я вас жду целый час.
И он снова закрыл дверь.
— Черт возьми! — с досадой вскричал Конти. — Сеньор Асканио, дело придется отложить до шести часов вечера.
— Невозможно! В шесть часов я буду одеваться к любовному свиданию.
— Ну, в семь!
— О, в семь я буду около той, которую обожаю…
— Дурак! — пробормотал Конти. — Когда же в таком случае?
— Но… — сказал Асканио, — я думаю, что в восемь часов… Погодите!.. Да, я думаю, что в восемь… Я буду иметь возможность…
Послышался звонок милорда.
— Скорее, — сказал Конти, — я должен знать наверно…
— Хорошо, будьте уверены.
— Где же мы встретимся?
— Здесь, в саду.
— А кто вам откроет дверь.
— Это моя тайна!..
Снова послышался нетерпеливый звонок милорда, и наши друзья расстались.
В ожидании их встречи мы познакомим читателя с мисс Арабеллой Фэнсгоу, наследницей милорда.
Мисс Арабелла представляла британский тип не менее интересный, чем ее отец. Это была особа длинная, бледная и худая. В первой молодости она могла быть довольно сносной мисс, но в описываемое нами время ей было уже тридцать пять лет. Особенностью ее лица было развитие верхней челюсти и громадные зубы, ослепительной белизны, которые пугали детей.
Отправляясь в Португалию, прелестная мисс решила покорить сердца всех знатных португальцев и сделать их слугами Англии или, по крайней мере, приобрести себе мужа.
В этот вечер она назначила свидание прекрасному падуанцу. И утро застало ее уже за приготовлениями, хотя свидание было назначено на вечер.
Благодаря стараниям горничной, к пяти часам мисс Арабеллу издали можно было принять за очень хорошо одетую восковую куклу, которой недоставало только гибкости настоящей мисс.
— Как ты меня находишь, Пешенс? — спросила она свою горничную, пресвитерианку.
— О, мисс лучше, чем вообще должна быть всякая дочь Адама! — вскричала камеристка.
— Итак, ты меня находишь красивой? — проговорила мисс. — Надеюсь, что то же самое найдет и этот дерзкий солдат, осмелившийся поднять на меня взгляд. Кастельмелор любит меня, его взгляд сказал мне это. Но он молод и скромен и, без сомнения, боится отказа. Я хочу ободрить его примером этого итальянца, письмо которого, впрочем, очень недурно.
— Суета сует! — прошептала Пешенс.
— Как ты можешь так говорить! — возмутилась мисс. — Разве ты не знаешь, какая благородная мысль руководит мною!
Затем она приказала подать ей громадный кусок мяса и бутылку крепкого пива, чтобы поддержать свое воздушное существо.
Наконец настал час свидания.
После получасового ожидания мисс услыхала, как кто-то вложил ключ в замок и калитка с шумом распахнулась.
— Неосторожный, — прошептала Арабелла, — сколько шума!
По песку аллеи раздались поспешные шаги, и какой-то человек, блестя золотом и драгоценными каменьями, бросился к ногам Арабеллы.
— Кто вы? — прошептала она.
Луна, выйдя в эту минуту из-за тучи, осветила во всем великолепии прекрасного падуанца.
Асканио, становясь на колени, бросил под них платок, чтобы не выпачкаться, но кроме этой предосторожности, доказывавшей некоторое хладнокровие, поведение его было — поведение самого страстного любовника.
— Божественная Арабелла! — прошептал он. — На земле ли я? Гладя на вас, я думаю, что на небе, потому что вы — божество!
Говоря это, он хотел схватить руку Арабеллы, чтобы поцеловать, но она отскочила на несколько шагов.
Падуанец поднял платок, прошел на цыпочках разделявшее их расстояние и снова стал на колени.
— Суровая красавица, — вскричал он, — так вы сжалились над моими мучениями?
«Этот солдат очень красивый мужчина», — подумала Арабелла.
— Неужели вы не подадите мне божественной ручки, за которую я отдал бы все сокровища света?.. — «И на пальцах которой, — прибавил он про себя, — я вижу бриллианты, стоющие немало».
— Сеньор, — отвечала наконец Арабелла, — мне кажется, что я поступаю очень неосторожно, уже поздно…
— О прелестный голос! — со вздохом прошептал падуанец.
— Я должна вам сказать…
— Говорите, звезда моей судьбы! Говорите, говорите… Еще… Всегда!
— Я хочу вам сознаться…
— Я услышу наконец слова, за которые мало заплатить жизнью!
«Он говорит восхитительно, — подумала с сожалением Арабелла, — но все равно, у меня есть предназначение, я должна выполнить его».
— Ну, обожаемый ангел!.. — продолжал Асканио.
— Вы ошибаетесь, сеньор, — договорила наконец Арабелла, — я не для вас просила вас прийти.
Падуанец положил платок в карман и встал.
— А для кого же, мой ангел? — насмешливо спросил он.
— Мне сказали… Я вас не оскорблю, предложив вам этот бриллиант, сеньор?
— Э! Прелестная мисс! — вскричал Макароне. — Вы задаете вопрос, на который ответил бы маленький ребенок. Чем же я могу оскорбиться? Я буду носить его на кольце до гроба, божественная Арабелла!
