ломом. Руку оттягивал, как положено, звенел достоверно, так, что даже бывалые пираты купились на эту уловку. Мне же он нужен был всего на пару минут, отвлечь внимание Гилберта.
Здесь же, в кустах и траве, залегли два десятка буканьеров с мушкетами, готовые в любой момент открыть огонь хоть по небесному воинству, хоть по самому дьяволу, стоит мне только махнуть рукой. Мне, конечно, было немного неуютно бродить по пляжу под прицелом хоть и дружественных, но всё-таки мушкетов. Но я старался не подавать виду, держался гордо и прямо, одной рукой подкидывая кошель, пока вторая покоилась на рукояти палаша.
План, признаю, был откровенно наглый. Тем более, что заложники могли пострадать, но ничего более безопасного для них я не придумал. Как по мне, пусть лучше пострадают заложники, нежели я буду класть своих людей в бессмысленных атаках. Может быть, жестоко по отношению к невинным людям, зато справедливо по отношению к моей команде.
Главное, чтобы англичанин ничего не заподозрил и не заметил артиллерию на мысу. В своём подозрительном виде я даже не сомневался, даже не знаю, что может быть подозрительнее здоровенного головореза в чёрном костюме, да ещё и увешанного оружием. Вот если Гилберт не станет высаживаться на берег и просто пришлёт за мной шлюпку, аргументируя это тем, что иначе заложников повесят, тогда дело будет провалено. Но я хотел думать, что капер и его команда не откажутся ступить на твёрдую землю Грейт Берда, тем более, что в его письме говорилось прямо и чётко. Через месяц. На острове Грейт Берд. Не возле острова.
Бригантина приближалась к северному пляжу на всех парусах, и я уже мог различить людей на борту невооружённым взглядом. А ещё я видел пушечные порты с одной стороны и насчитал аж восемь пушек. Плюс восемь с другого борта, итого минимум шестнадцать пушек, и это, на мой взгляд, было вполне солидным вооружением для такого судна. Осадка у бригантины была не слишком большая, чуть больше, чем у «Ориона». Зато паруса, белоснежные, наполненные ветром, невольно внушали уважение, обводы и изгибы бригантины приковывали взгляд, как его приковывает летящий по небу орёл. Красивое судно. На секунду я даже позавидовал Гилберту. На таком корабле можно уйти от любого патруля и догнать любого торговца, мечта любого пирата.
Меня вдруг пробрало холодом, стало зябко на секунду, не то из-за порыва ветра, не то из-за волнения, которое накрыло меня ледяным шквалом. В голове сразу пронеслась куча мыслей, куча сомнений, я начал нервничать. Но потом окинул пристальным взглядом окрестности, прокрутил свой план в голове ещё раз и сумел это волнение побороть. Пожалуй, его можно было сравнить с тем волнением, которое возникает перед выходом на сцену и исчезает в одно мгновение, стоит только открыться занавесу. Занавес ещё не открылся, но публика уже на подходе.
Я увидел, как на носу бригантины, у самого бушприта, стоит дородный мужик в накрахмаленном парике и разглядывает меня в подзорную трубу.
— Ну, кто ещё хочет комиссарского тела… — буркнул я себе под нос и снова подкинул на ладони кошелёк.
Монеты и железо внутри приятно звякнули, а я вдруг подумал, что скоро буду подкидывать на руке такой же, но полный золота.
Бригантина бросила якорь неподалёку от берега, матросы начали спускать шлюпки. Я терпеливо ждал, когда англичане доберутся до пляжа. Наконец, две шлюпки ткнулись в берег Грейт Берда, матросы выскочили, подтащили их на песок, чтобы не унесло прибоем, и тот самый мужик, разглядывавший меня в подзорную трубу, ступил на землю.
Я, конечно, представлял Джона Гилберта совсем иначе, мне виделся какой-то хищный поджарый зверь, безжалостный и жестокий, а не этот… Бульдог. Иначе я назвать его не мог. Толстый, с красными прожилками на лице, обвислые щёки создавали впечатление, что он постоянно чем-то недоволен, белый парик ниспадал на плечи, осыпая их пудрой. Одет он был довольно просто, в синий сюртук и бриджи, на поясе покоилась простая шпага.
Англичанин прошёлся по пляжу, окидывая всё вокруг пристальным взглядом. Я вдруг понял, что несмотря на внешность пожилого депутата, Гилберт всё же хитёр и ловок.
Его взгляд, наконец, упал на меня, и я уставился на него в ответ. Матросы капера тоже вышли на берег, демонстративно смеясь и перешучиваясь.
— Где же ваш корабль, мистер… — прогудел англичанин.
— Грин. Меня зовут мистер Грин, — представился я.
— Джон Гилберт, эсквайр, — представился он в ответ.
— Мой корабль ждёт в другом месте, сэр, — улыбнулся я.
— Вы либо чертовски смелый, либо чертовски глупый, мистер Грин, — скривился капер. — Я полагаю, вы привезли остаток выкупа?
Я посмотрел на него, на его парней. Одеты все и впрямь были хорошо, сытые морды лоснились, команда явно не бедствовала у него на борту.
— Сначала я хотел бы увидеть заложников, — сказал я. — Здесь, на берегу.
— Разумное требование, — согласился Гилберт. — А я хотел бы увидеть деньги.
Я снова подкинул кошелёк на ладони. Тот звякнул, а Гилберт растянул тонкие губы в улыбке.
— Терри, — обернулся он к одному из матросов. — Привези сюда мистера д`Эрве.
— И его дочь, — добавил я.
— Само собой, разве могло быть иначе? — пожал плечами капер.
Терри взял ещё пару человек, те вытолкнули шлюпку на воду. Я проводил их долгим взглядом.
— И вас послала мадам д`Эрве, я правильно понимаю? — хмыкнул вдруг пират.
— Разумеется. Кто же ещё, — сказал я.
Я снова начинал нервничать. Всё шло слишком медленно, время тянулось, как сопля, и мне отчаянно хотелось поднять людей в атаку прямо сейчас, залить берег кровью, размолоть бригантину в щепки, чтобы и следа не осталось. Но нельзя.
— Какие новости на архипелаге? — будто невзначай спросил англичанин.
— Французская эскадра овладела Сент-Джонсом, — после некоторой паузы ответил я. — А про Франсуа Олоне вы, скорее всего, уже слышали. Об этом гудят все Карибы.
— Сент-Джонс взят? Досадно, — хмыкнул Гилберт, тряхнув бульдожьими щеками. — Очень досадно.
Я только пожал плечами в ответ. Шлюпка двигалась очень медленно, качалась на волнах, будто нарочно пытаясь вывести меня из равновесия.
— Может быть вы, сэр, расскажете мне несколько новостей? — спросил я лишь для того, чтобы разрядить неловкое молчание.
— Смотря что считать новостями, а что — военной тайной, — хохотнул он.
— То, что не нанесёт урона вашей чести и войскам вашего короля, — произнёс я, прекрасно понимая, что никакой чести у этого бандита нет и в помине.
— Возможно, вы уже знаете, но Тобаго наши войска всё-таки оставили, — усмехнулся англичанин.
Этого я не знал. Да и вообще, Тобаго лежало несколько в стороне
