— Не измена ли это — или покушение на жизнь? — спросил испуганный лакей.
— Тише! Не так громко, любезный! Да, что-то похожее! — прошептал черный монах.
— Пресвятая Дева! В этом благочестивый Маттео не сможет помочь вам больше меня. Я отведу вас тотчас же к генералу-интенданту, старому Конде Энгранносу.
— Хорошо, любезный! Вы получите за это богатое вознаграждение.
— Следуйте за мной, благочестивый брат.
Лакей повел монаха к флигелю инфанты Луизы, в котором находилось интендантство замка. Поднявшись по лестнице наверх, он провел его в полутемную переднюю и попросил подождать там, пока он доложит о визите генерал-интенданту.
В этот вечер в комнатах интендантства, по-видимому, не ожидали ни подателей прошений, ни аудиенций, так как нигде не зажигались большие канделябры и не было видно лакеев. Все были заняты предстоящим маскарадом, и даже старый генерал-интендант Энграннос, на место которого поступил впоследствии дон Марфори, только что готовился надеть свой древне-французский костюм и напудренный парик. Поэтому монаху пришлось ждать в полутемной комнате дольше, чем ему хотелось.
Наконец отворились высокие двери, и на пороге появился Энграннос, богатому костюму которого, представлявшему древне-французского камергера, не доставало только маски.
— Кто здесь? — спросил генерал-интендант, останавливаясь в дверях.
Черный монах сделал шаг вперед. Но его превосходительство, вероятно, не ожидал такой непривлекательной личности.
— Валентине, Луис! — закричал дон Энграннос, зовя своих камердинеров. — Кто этот человек?
— Монах, который принес дону Энгранносу очень важное, тайное известие — известие, которое никто не должен слышать!
— А! Вот что, — воскликнул генерал-интендант с милостивой улыбкой. — Говорите, благочестивый брат, что имеете вы мне сообщить?
— Королевам угрожает опасность, сеньор Конде, три офицера войска карлистов приобрели билеты на маскарад и в эту минуту, может быть, уже находятся в залах замка.
— Что вы говорите? Вам, может быть, сообщили ложное известие — или дело в маскарадной шутке? — проговорил изумленный интендант.
— Ваше превосходительство, вы можете полностью положиться на мое известие, — возразил монах, — три карлистских офицера, из которых один дон Олимпио Агуадо, бывший уже в заточении по приказу королевы, находятся в числе масок.
— Но, благочестивый брат, ведь на каждой карте написано имя королевского гостя — как могли те господа войти в залы?
— Они приобрели такие карты.
— Пресвятая Дева, ведь это неслыханный случай, — сказал генерал-интендант, — я ничего не могу предпринять против этого! Как же найти этих господ в числе масок?
— Они в домино, ваше превосходительство.
— Боже мой, там будет больше сотни домино! Я могу ошибиться и оскорбить настоящих гостей, да и, кроме того, не имею права расстраивать праздник.
— Таким образом, карлистские офицеры могут безнаказанно присутствовать на придворном балу и выполнить свои низменные планы?
— Вы видите меня в сильнейшем волнении, благочестивый брат. Я в самом деле не знаю, что теперь делать. Ведь это неслыханный случай. Я подвергнусь строжайшему выговору и ответственности, если нарушу придворное празднество. Но подождите! Необходимо немедленно найти выход. Не согласитесь ли вы сами отправиться в боковые комнаты и показать мне маски, тогда, может быть, представится случай захватить их.
— Я сделаю все, что вы прикажете, сеньор Конде, чтобы предать опасных офицеров дона Карлоса в руки стражи.
— Но я должен просить вас быть как можно осторожнее, чтобы не произвести ни малейшего шума.
— Я все понимаю, ваше превосходительство, и поступлю согласно вашему желанию. Но ведь и моя обязанность — пожертвовать всем, чтобы передать в руки правосудия этих трех карлистов, имеющих, без сомнения, изменнические планы. Положитесь полностью на мою осторожность и хитрость, сеньор Конде.
— Хорошо, благочестивый брат мой! Вы знаете теперь мое намерение — поступить так, чтобы не было ни малейшего шума! Если возможно, так арестуем лучше их в парке. Может быть, вам удастся заманить туда эти три известные вам маски — в таком случае, устроить это будет нетрудно! Известие, сообщенное вами, сильно взволновало меня. В самом деле, неслыханная дерзость, что враги королев даже не щадят придворных праздников! Следуйте за мной. Я отведу вас в раковинную ротонду, где вы сможете наблюдать за преследуемыми вами масками.
— Я готов, сеньор Конде.
Генерал-интендант велел своим камердинерам, с удивлением смотревшим на монаха, подать две маленькие черные атласные маски — одну для себя, другую для благочестивого брата. Затем оба вышли из комнат интендантства и, пройдя длинными коридорами, очутились в раковинной ротонде, ведшей в обширный Филиппов зал. Генерал-интендант оставил здесь монаха, который никому не бросился в глаза в толпе костюмированных гостей, и отправился в зал, где уже появились королевы со своей свитой, все в самых дорогих, изысканных костюмах.
В Филипповом зале так же, как и в зале для аудиенций, находилось бесчисленное множество всевозможных масок, разряженных в шелк, бархат и с богатыми бриллиантовыми украшениями. Фонтан в середине зала распространял прохладу и благоухание, лилось ручьями шампанское в буфетах, устроенных по всему залу. Парк был залит светом разноцветных огней, и генерал-интендант, осматривая все, должен был сознаться, что его приготовления произвели чудеса. Везде царили волшебная роскошь и всеобщее веселье.
— Позволь мне предложить тебе руку, прекрасная маска, — сказал шепотом кавалер в темно-красном домино, необыкновенно высокого роста, обращаясь к прелестной наяде, одетой в легкое белое газовое платье, украшенное блестящими бриллиантами, и лицо которой покрывала маленькая изящная черная маска. — Высшее наслаждение моей жизни — идти рядом с тобой и чувствовать твою очаровательную ручку в своей.
— Кто ты, красное домино? — спросила прекрасная донна, рассматривая своего провожатого с ног до головы и принимая его приглашение, между тем как молодая королева, с голубой бархатной маской на лице, шла рядом с доном Серрано и вполголоса говорила с ним о Нарваэсе, который находился на пути к выздоровлению.
— Ты никогда не узнаешь, кто я, прекрасная маска, — прошептал господин в красном домино, — пусть будет достаточно того, что я знаю, кого веду под руку.
— Докажи мне, что ты узнал меня, маска!
— Дай мне твою прелестную маленькую ручку. Так, взгляни сюда! — И он написал буквы Е. М. на ладони поданной ему руки. — Что, я точно угадал? О, я еще спрашиваю! Ведь я узнал тебя, прекраснейшая из женщин, как только вошел в зал.
