Наконец священники отпелись и запели рожки, трижды, странным для слуха переливом. Распорядитель — городской голова в невообразимом наряде, смахивающем одновременно на тогу римского императора и новогоднюю елку в золотой фольге, подошел к двум внушительным сосудам, наполненным табличками с именами заявленных участников, и наугад вытащил две, после чего выкрикнул имена, которые мало кто узнал, судя по довольно жидкой реакции. По рядам заколыхалась рябь и названные двинулись к кругу, выложенному белыми камнями.
На самом деле, заявленных участников было не так уж и много, где-то полсотни, иначе к ночи бы с ними никак не управиться — просто, если пользоваться глиняными черепками и вощеными табличками, то сосуды для них поневоле окажутся большими. Как обычные выборы — в них участвуют блоками, представителями, и лишь немногие чокнутые — на свой страх и риск. Разумеется, может вызваться и любой из толпы, если в нем есть хоть какой-то намек на наличие благородной крови, то есть, если он не раб, носит меч и знает, за какой конец его держать. Тот же, с кем он вызовется выяснить отношения, может переадресовать вызов любому из подходящих громил под своим началом, и выскочка вряд ли надолго останется проблемой. Бесхозных героев на свете не так уж много, да и одолеть ораву конкурентов в одиночку практически нереально — это хорошо только в сагах и, уж точно, при событиях меньших масштабов.
Поскольку мы особенно никуда не рвались, то решили в лучшем случае поддержать при надобности дружественный Регед. Особенно когда чуть позже, для ускорения процесса, пойдут на близлежащих лужайках второстепенные бои, которые допускалось вести и поодиночке и группами, лишь бы заранее сократить число входящих в круг белых камней. Однако хотя бы в начале все должно идти торжественно, чин чином.
Первый победитель быстро и начисто отхватил своему противнику руку чуть повыше локтя. Прекрасный зачин. Народное ликование заглушило вопли проигравшего. Милая, что ни говори, система поэтапного устранения лишних претендентов, чтобы потом не мешались — останутся немногие, кому успеют остановить кровь, да и те будут, пожалуй, деморализованы. Царь горы должен быть один, даже если это петух на навозной куче. Кстати, если дело пойдет так дальше, ему и впрямь может остаться одна навозная куча. Если этот цвет страны капитально сам себя перережет. И еще пуще, если продолжится то, что мы видели на пепелище по дороге сюда.
Жертву вынесли, победитель удалился до участия во втором туре, когда количество состязающихся как минимум уполовинится. Я произвел мысленные подсчеты. Первая пара закруглилась за пять минут. Но были ведь еще и паузы между поединками. Если исходить из приблизительной цифры в полсотни, таких пар должно быть два с половиной десятка. Если добавить время на возню и прочие непредвиденные задержки, каждая займет минут десять-пятнадцать. Пусть кто-то выбудет заранее, где-то что-то затянется, и даже первый круг займет часа четыре. Когда перевалит за полдень, начнется вторая чистка. Еще часа два или три. И наверняка еще столько же, чтобы окончательно избавиться от остатка. Примем во внимание возможные споры и нервотрепку… Чудовищно — самое интересное начнется уже только к закату. Если не к рассвету.
Сразу стало как-то скучновато. Мы четверо поделились вычислениями друг с другом и принялись неудержимо зевать. Одним из следующих провозглашенных оказался Мельвас Клайдский и выразил желание сразиться сам. Тот, кого провозгласили ему в пару, заявил самоотвод и тут же вышел из игры. Пример оказался заразителен. Второй, чье имя было названо, сделал то же самое. Третий рискнул. Мельвас вывалял в пыли его внутренности. Вместо азарта мы испытали нечто похожее на омерзение. А уж во что скоро превратится земля в круге — даже думать противно.
— И что б не ливануть дождю? — посетовал Олаф, оглядывая небо. — И лучше всего — из смолы с перьями.
Но вместо дождя смолы с перьями вскорости поблизости образовался Бран — не успели мы как следует, сидя на своем пригорке и созерцая, как допотопные туземцы весело валят друг друга, поупражняться в остроумии на загробные темы и прочую сентиментальщину. Я как раз развивал теорию о том, что если в геральдике красный зверь именуется также «ободранным», то к такому дракону как Британия это определение здорово подходит, когда неподалеку в воздух так и взвился Кей.
— Да ты спятил, друид! Сейчас?!..
После этого ему удалось совладать с собой, и он снова исчез внизу, пустившись в жаркий спор с отцом и священниками, но уже тише. Так что слышать это могли уже только «свои», и мы в том числе.
— Какой, к черту, меч!.. Какая, к дьяволу, церковь!.. — кипятился Кей. Ему удавалось не только испепелять, но и пережевывать субтильного друида взглядом.
— Сын мой! — квохтнул священник Блэс, будто намереваясь, для разнообразия, вступиться за оппонента. — Этот меч и впрямь опрометчиво оставлен без охраны!
Все интереснее и интереснее. Кажется, кто-то собрался на охоту за артефактом?..
— А мы тут при чем? — агрессивно спросил Кей. Граф Эктор предупреждающе рыкнул, и тот, с досадой зашипев, замолчал.
— Если мы сейчас не выставим охрану, — сказал Бран, — все, чем тут занимаются эти люди — просто драконий навоз. Вы слышали, что было объявлено?
Нет, кажется, это не охота за артефактом, или Бран ловко притворяется, что как раз хочет ее пресечь.
— Слышали, что камень не столь священен как меч, и его можно разбить?
— Так решили уже месяцы назад, — проворчал Кей. — Ну и что?
— Решили — да, снять запрет. А только что, перед поединками, наконец сняли и объявили во всеуслышание. Этот Божий Суд и есть конец ритуала.
— Надо быть безумцем, чтобы сделать это сейчас! Сейчас надо сначала завершить Божий Суд, а пока он не окончен, это будет не по правилам.
— Да! Но он уже идет. И при определенной изворотливости, можно будет оспорить это мнение, особенно, если некто успеет одержать хоть одну победу в первом круге. Формально он будет почти прав, и к тому же само обладание королевским мечом может поставить его в глазах народа выше закона, если сам меч никак не пострадает. Главное условие будет соблюдено.
— Чушь!..
— Вспомни Александра Великого, — резонно вмешался Блэс. — И Узел Гордия. Ты думаешь, Александр поступил по правилам? Меж тем, это пример идеального решения, и он стал властелином Азии.
— Ч-черт…
— Верно, — сказал граф Эктор.
— Что ж, если нужно, я туда отправлюсь, — подал голос Бедвир, всегда верный чувству долга.
— Не на весь день, — предупредительно отметил граф Эктор. — Через час или два будем сменяться, чтобы никто слишком много не потерял. Есть еще добровольцы? Меньше четырех посылать бессмысленно.
