– Прости! – покаянно взвыл Курт Дулат. – Не уследил! Трое моих купились на булгарскую одежду этих оборотней, и их зарезали!
– За всем не уследишь, Курт, – устало сказал Сухов. – Лучше уберите отсюда эту падаль. Я спать хочу…
«Чёртова дюжина» окружила шатёр непроницаемой стеной, и магистр заснул, проспав до самого утра.
А утром в гавань Гаэты вошли пять дромонов ромейского флота. На «Феодосии Великом» прибыл сам Иоанн Радин. Олег вышел его встречать.
– Приветствую тебя, сиятельный, – произнёс друнгарий флота, с изумлением рассматривая частокол военного лагеря и поредевший строй катафрактов. – Откуда?!
– Из Апулии, светлейший, – ответил Сухов и коротко посвятил Радина в события последних дней.
– Что ж, я не удивлён, – криво усмехнулся друнгарий флота. – А где же сам Феоклит?
– Не повезло доместику, – вздохнул Олег, – напоролся на меч.
– Бывает. Что ж, я рад вашим успехам, сиятельный. Ваши варанги с честью исполнили волю божественного, и мне поручено передать вам заветный сундучок.
Радин махнул рукой, и шестеро матросов-здоровяков с трудом спустили на берег тяжелый сундук.
– В нём золото, – объяснил Радин. – Базилевс лично приказал мне поручить подкуп короля Гуго тому из военачальников, кто одержит внушительные победы и, вообще, проявит себя. К сожалению, полководческие таланты оказались несвойственны Феоклиту Дуке, и я еще две недели назад отправился в Кампанию, чтобы убедиться в твоих успехах, сиятельный. И я убедился.
– Скажи, светлейший, а Дука знал об этом поручении императора?
– Думаю, да.
– Угу… Тогда понятно, почему он так не хотел видеть меня живым… Ну ладно. Эй, ребятки! Тащите сундучок на «Пардус»! Клык, покажи им дорогу! Прощайте, светлейший, удачи вам.
– И куда мы? – раздался громовый голос Инегельда.
– В Рим!
Глава 15,
в которой Олег даёт взятку королю Италии
Венецианские санданумы покинули Гаэту ещё ночью, хеландия «Св. Георгий Победоносец» вошла в состав эскадры Иоанна Радина, а семь лодий отправились дальше на север, исполнять волю императора.
Настроение у варягов было приподнятым – война как бы кончилась, своё дело они сделали. Добра всякого добыто изрядно, потери на удивление малы, а по возвращении их ещё и наградят – базилевс щедр к тем, кто верно служит ему. И варяги пели – голосили, не таясь в виду берега.
По правому борту тянулись песчаные пляжи, а чуть выше виднелась римская Прибрежная дорога, виа Латералис, обсаженная кипарисами и туями. Вдалеке чернел целый лес, а перед ним лежали Лаврентинские болота, северней переходящие в Остийское озеро. Слева однообразно синело море, мирное и спокойное, оно словно ластилось к лодьям, игриво плеская в борта.
А потом показалась Остия, в древности – главный порт, «уста Рима», а ныне запущенный, запакощенный и богом забытый городишко. Башня маяка-Фароса по правую руку всё ещё торчала кирпичной свечой, но на её закопченной макушке давным-давно не возжигали огня, привечая странствующих и путешествующих. Сохранился и громадный храм Нептуна – он стоял ближе к городу. Правда, знаменитая четвёрка бронзовых слонов, некогда украшавшая его фронтон, давно уж перекочевала на Золотые врата Константинополя, а на её месте установили огромный чёрный крест.
В остийском порту варягов поджидали усатые и бородатые щитоносцы в кольчугах и при мечах. На их треугольных щитах узнавалось имя Иисуса Христа, выдавая гвардию Иоанна XI. Гвардейцы препроводили лодьи на стоянку папских галер.
Там их витиевато, но на грубой латыни приветствовал посланник трёх политических сил сразу – папы римского, короля Гуго и Марозии. Посланник был не мал и не высок, не стар и не молод. Невзрачный, потертый жизнью. Никакой. Его сухое лицо, обтянутое жёлтой, как пергамент, кожей, излучало абсолютное смирение и полную отрешённость от земного.
– Как прикажешь обращаться к тебе? – поинтересовался Олег.
– Аббат Сальватор, – поклонился тот.
– Магистр и аколит Олегариус, будем знакомы. Коней нам хоть подадут?
– О, да! – поклонился Сальватор. – И вас уже ждут.
– Приятно слышать. Поднимайтесь на борт, аббат, покажу вам «посылку» от базилевса…
Когда поднялась крышка заветного сундука, и по глазам Сальватора ударил тусклый, маслянистый блеск золотых монет, аббат онемел будто.
– Засвидетельствуете перед королем, – сухо сказал Олег, – что император готов платить за мир. «Посылка» будет в целости и сохранности доставлена по назначению – в Павию. Князь, – обернулся он к Инегельду, – остаёшься за меня. Лады?
– Лады! – ухмыльнулся Клык. – Ты, это, «чёртову дюжину» прихвати с собой. Мало ли…
– Айда, ребята! – махнул Олег «ребятам», среди которых почему-то затесался Пончик. – Прогуляемся!
– Вас ждут одного, магистр, – забеспокоился Сальватор, – гвардейцы понтифика обеспечат охрану и неприкосновенность!
– У меня своя гвардия, – отмахнулся Сухов.
На щеках аббата закраснелись пятна нервных волнений, губы сжались в бледную полоску.
Чтобы перевезти всех, пришлось опустошить ближайшую конюшню, выведя пятнадцать коней гнедой и белой масти. Олег выбрал гнедка и вскочил в седло.
– Веди нас, Вергилий, в смысле – Сальватор!
Аббат покорно влез на тощего вороного мерина-аскета и потрусил впереди кавалькады.
Улицы остийские были распланированы как в римском лагере – с юга на север и с востока на запад. Жили тут, в основном, в инсулах – обшарпанных многоэтажках имперских времен, да в землянках. Новых домов было мало, а те, что появились после римлян, архитектурными изысками не блистали, больше напоминая трущобы.
Вперёд выехал Пончик на белом коне и поравнялся с Олегом.
– Что-то я не припоминаю имени «Александр» в списке «чёртовой дюжины», – притворно задумался Сухов. – Ивор в ней числится, и Свен, и Стегги, и все прочие, а вот Александр – нет.
– Куда ж ты без меня? Ещё заедешь не туда. Угу… Кавалькада свернула на главную улицу – Декуманус Максимус – и вниманием Олега завладели остийцы. Господи, кого тут только не было! Нищие и побирухи, лжемонахи, убогие, странники, калики, безродные священники, отставные наёмники, моряки с галер, колодники с отрезанными ушами, а вперемежку с ними – кочующие мастеровые: мебельщики, ткачи, кузнецы, лудильщики, точильщики, плетельщики, а за ними снова и снова вороватый люд любого мыслимого разбора – ошуканы, тати ночные, карманники, мнимые паралитики, торговцы чудотворными мощами, лжепроповедники, почтеннейшие христарадники, костыльники и прочая странная сволочь, пугающая темных людей, дурящая их, обирающая, паразитирующая на бедах и радостях человеческих…
