Ночью бушевала гроза. Групные капли дождя сильно барабанили по брезенту палатки. Мальцеву спалось очень хорошо. Снилось ему Посольство Советского Союза в Париже. Его принимает сам Посол и торжественно вручает паспорт. Всё – закончилась его одиссея! Он собирается домой, в родной Ленинград!
– Подъём! Подъём! – раздались крики охраны вместе с противным завыванием сирены.
– Такой сон перебили! – с сожалением подумал Александр.
Дежурный по их палатке принёс завтрак: жидкий кофе и хлеб. Но позавтракать Мальцеву не пришлось.
– Мачадо! Кто из вас Мачадо Пабло? – спросил, запыхавшийся от быстрого бега, охранник.
– Я, Мачадо, – ответил он.
– Срочно к замначальника лагеря, – приказал охранник.
У Мальцева от страха сразу же заныло в животе и закололо в груди.
– В такую рань к замначальника лагеря! Зачем? Да ещё не заключённого послали за мной, а охранника! Ох, плохо это. Плохо! – грустно размышлял Александр, медленно шагая по мокрому песку.
– Господин замначальника лагеря, интернированный Мачадо Пабло прибыл по вашему приказанию! – доложил он, войдя, после полученного разрешения, в кабинет.
– Ну что, это он? – спросил офицер, обращаясь ни к Александру, а кому‑то стоящему в углу.
– Племянник! Родной! Дорогой мой племянничек! – вдруг услышал Мальцев до боли знакомый голос. Он повернулся и увидел… товарища Серхио, одетого в прекрасный костюм в полоску с модной шляпой на голове. От него приятно пахло дорогим мужским одеколоном.
– Он приехал за мной! Он увезёт меня на Родину! Я спасён! – вихрем прнеслось в голове Александра.
– Дя‑дя‑дюшка! Ро‑ро… – пытался выговорить он, но не смог. Вместо этого он зарыдал. Навзрыд, по‑настоящему. Он кинулся к Некрасову и крепко его обнял. Слёзы ручьём текли по щекам Мальцева. Юрий тоже обнял своего "племянника".
– Всё, всё, успокойся – просил он.
Замначальника лагеря даже рот открыл от удивления, наблюдая за этой сценой.
– Господин майор, я хотел бы забрать моего любимого племянника. Я начну оформлять ему вид на жительства во Франции, – не терпящим возражения тоном заявил Некрасов.
– Да, мсье Анри. Но Вы понимаете, что предварительно это вопрос требует согласования с…
– Разумеется понимаю! – бесцеремонно оборвал офицера Некрасов и подойдя к столу, достал из бумажника толстенную пачку денег и положил перед ним.
– Да, мы пожалуй, сами потом, после вашего отъезда, оформим все необходимые документы. Вы только распишитесь здесь, пожалуйста. – тихим голоском залебезил перед Юрием замначальника лагеря.
– Разумеется я подпишу! Пусть мой племянник идёт собирать свои вещи, а мы займёмся документами, – сказал Некрасов.
Мальцев бегом ринулся в свою палатку. Не говоря никому ни слова, он собрал свой тощий вещмешок и, также бегом, бросился к домику администрации лагеря.
"Дядюшка" уже ждал его у двери.
– Всё поехали отсюда! – тихим голосом приказал Александру Некрасов.
Они сели в блестящий черный "Рено".
– Пабло, водитель не понимает по‑испански, но на всякий случай говори только шёпотом. Меня зовут Шарль. Шарль Анри. Ты понял? – придавив Александра своим телом, прошептал ему на ухо Некрасов.
– Да, понял.
– Теперь молчи! До Тулузы молчи! – также шёпотом приказал ему "дядюшка".
Александр с трудом себя сдерживал. У него был колоссальный душевный подъём. Ему хотелось петь, кричать и даже пуститься в пляс.
Ведь он спасён! Спасён и совсем скоро окажется на Родине, в любимом Ленинграде.
Некрасов приказал водителю въехать в самый центр города. Здесь, возле огромного магазина дорогой готовой мужской одежды, они вышли со своими вещами.
– Давай быстро внутрь! Не озирайся по сторонам! – зашипел на Мальцева его "дядюшка".
– Добрый день, – поздоровался Некрасов с десятком продавцов, сразу ринувшимися к ним, – мой любимый племянник хочет приобрести два костюма. Один выходной и другой повседневный. Дюжину рубашек… ну и всё остальное. Покажите ему всё! Да, только он не говорит по‑французски. Только что из Испании, позтому я буду играть роль переводчика.
– Мой любимый дядюшка, как всегда, шутит. Думаю, что мы не будем его беспокоить и всё сделаем сами, – на великолепном французском произнёс Александр.
Управлющий лично пригласил Некрасова выпить с ним кофе, а Александр в это время, не спеша, выбирал себе вещи, обстоятельно советуясь с продавцами. Через сорок минут ему упаковали дорогие костюмы, рубашки, носки, нижнее бельё, две шляпы, дюжину шёлковых галстуков. Сумма получилась очень внушительной.
– Нет, нет, дорогой племянник, одевайся здесь в новую одежду, а старую – заберём с собой, – с кислой физиономией произнёс Некрасов.
– Наверное огорчился из‑за цены?! Но он же сам мне сказал, что я могу выбирать абсолютно всё, что пожелаю, – думал Мальцев, облачаясь в роскошый однотонный костюм.
– Прекрасно, Вам, он очень идёт! – с дежурным восторгом произнёс продавец, вручая Алекасндру два пакета один с покупками, а другой со его старой одеждой.
Они вышли на улицу.
– Ты, юноша откуда так хорошо знаешь французский язык? В твоём личном деле об этом не говорится ни слова! – подозрительно прошипел Некрасов.
– Шарль, я только Вам могу признаться, что я учил его с самого раннего детства. Не сообщал об этом никому, потому что моим учителем был классовый враг пролетариата, – объяснил Мальцев.
– А, вот оно что! – успокоился Некрасов, – потом расскажешь мне подробно.
– Ах вот почему у него физиономия была кислая! Не из‑за потраченных на меня денег, а из‑за моего хорошего знания французского языка! – догадался наконец Александр.
– Надо же туфли достойные купить к твоим костюмам. Я знаю недалеко отсюда приличный магазин обуви. Пойдём! – сказал Юрий.
Действительно, в двух кварталах, располагался магазин модной мужской обуви. Здесь Александр выбрал себе две пары хороших туфлей.
Потом они взяли извозчика и поехали на вокзал. Здесь Некрасов купил два билета в купе первого класса на поезд до Парижа. Никто не обращал на них никакого внимания. Полицейские и жандармы задерживали только людей в рваной одежде, пьяных или в старой военной форме.
Всю дорогу до Парижа Некрасов мучил Мальцева вопросами: как тому удалось выбраться на территорию Франции? Как он вообще остался в живых? Имел ли он контакты с представителями французской полиции или контразведки?
Александр отвечал спокойно. Если это было необходимо, повторял свой рассказ по нескольку раз. В конце концов Некрасов остался удовлетворённым.
