Сыграв, он, как обычно, выстроил полки «косым порядком» и после трехчасовой канонады двинул на слабый левый русский фланг. Конечно, новобранцы не выдержали атаки и побежали — кто уцелел, разумеется. А затем Фридрих предпринял концентрический штурм центральной высоты. Однако то ли флейта в этот раз подвела короля, то ли врагов там неожиданно оказалось больше, чем могли убить ядра и бомбы прусских пушек. Но русские перебили прорвавшуюся к ним доблестную прусскую кавалерию, и Румянцев повел свои полки колоннами в контратаку на ошеломленного прусского короля.
В этот критический момент Фридрих велел Зейдлицу атаковать тяжелой кавалерией правый фланг русских, чтобы внести смятение в их ряды. Но кирасиры Зейдлица попали под массированный огонь «единорогов» и окопавшейся на склоне русской и австрийской пехоты и, понеся жестокие потери, отступили. С ними произошло то же, что сорок лет спустя с русскими гвардейскими кирасирами в Аустерлицком сражении. Их перебили.
К вечеру прусские войска бежали, потеряв девятнадцать тысяч человек убитыми и ранеными и всю артиллерию впридачу. Фридриха силою увели с поля боя, одно время с ним оставалось только несколько тысяч воинов, и он считал гибель Пруссии предрешенной. Салтыкову доставили треуголку, потерянную королем в бегстве. Но победители снова не стали его преследовать, и он сумел собрать часть уцелевших солдат. Кроме того, он располагал отрядами войск, находившихся в других областях, общей численностью больше, чем он привел под Кунерсдорф.
Между тем потери Салтыкова составили треть войска — хотя в основном ранеными, — были потери и у австрийцев. Тем не менее генерал послал австрийскому фельдмаршалу Леопольду Дауну, уже не раз одолевавшему в битве прусского короля, предложение сойтись и идти на Берлин. Тот, указав на опасность нового сражения с Фридрихом и невозможность зимовать в разоренном Бранденбурге, предложил подождать, пока он займет Саксонию. Не достигнув согласия с союзниками, русские отошли. Сим и завершились успехи кампании этого года. Раздраженный многочисленными инструкциями из Санкт-Петербурга, новоиспеченный генерал-фельдмаршал Салтыков сказался больным и, оставив командование на Фермора, выехал на лечение. Кунерсдорф был крупнейшим сражением за всю войну, и его с оглушительным успехом выиграли русские.
В Петербурге Лодья получил посылку от Салтыкова, в которой находилась костяная флейта. Как сообщала приложенная записка, ее нашли в шкатулке в брошенной палатке Фридриха. Записка также сообщала, что даже младшим русским командирам «было велено дудеть в отбитые кривые водочные горлышка. И хотя многие ошиблись, и горлышка были не от тех бутылок, но благодаря Богу вся прусская стратегия была всмятку!»
Затем наступила очередь рассмотреть саму флейту. По ней шла надпись: «Георг фон Фрундсберг». Так звали германского полководца конца XV — начала XVI века, создавшего для германского императора в противовес швейцарским наемникам немецкую имперскую пехоту, ландскнехтов. Правда, уже при жизни полководца его ландскнехты сформировались в касту чистых наемников: те, кто не оборвал связи с народом, с крестьянством, были перебиты своими собратьями во время Крестьянской войны. Незадолго до смерти, во время битвы при Павии, в 1525 году доблестный Фрундсберг захватил в плен французского короля Франциска I. Об этой битве и о своем полководце гордые победой ландскнехты сложили песню. Но вскоре Фрундсберг умер, разорившись и разочаровавшись в своих «детях», без регулярной оплаты превращавшихся в неуправляемую банду.
Без сомнения, старый ландскнехт, из кости которого изготовили флейту, одобрил бы тактику атаки без выстрела, холодным оружием, приверженцем которой был Фридрих. Именно так атаковали его непобедимые пикинеры. Но именно при Павии победу обеспечили испанские аркебузиры. И только что, под Кунерсдорфом, тактика штыкового натиска потерпела поражение, да какое! Хотя перенявший ее Суворов, участник этого сражения, позднее применял ее с успехом и довел до совершенства… Но против совсем другого, гораздо менее стойкого противника!
Однако у прусского короля еще оставалась его первая дудочка, — из кости колдуна Геца фон Берлихингена, мастера засадной войны, — которой он некогда похвалялся перед Лодьей… А этот воин вывернулся из многих переделок в отличие от своего литературного двойника, созданного позднее поэтом Иоганном Вольфгангом Гёте!
В том же году англичане, разгромив французский флот, захватили у Людовика XV колонию Квебек.
В конце года, с одобрения англичан, достигших всех своих целей, Фридрих обратился с предложениями переговоров о мире. Уставшая Франция соглашалась, но Россия и Австрия оставались по отношению к Пруссии непримиримы.
В следующем, 1760 году Фридриху приходится энергично маневрировать и прорываться, чтобы избежать окружения союзниками. Теперь он делает ставку прежде всего на стрельбу, а не на штык — слишком велики потери в штыковых атаках. С русскими он больше не решается вступать в крупные сражения. В начале осени отряд русского генерала Тотлебена с помощью корпуса генерала Захара Чернышева и австрийцев захватывают Берлин. Они уничтожают военные фабрики и арсеналы, но получить большую контрибуцию, которая нужна русской казне, не успевают. Фридрих идет с войсками к своей столице, и русские вынуждены отходить, разоряя вражескую страну на пути отступления. При этом пострадал дом Эйлера, и русский командующий тут же послал ему деньги на восстановление. В целом же русские полководцы не очень активно борются с пруссаками, предоставляя эту честь австрийцам.
В конце осени Фридрих II разбил фельдмаршала Дауна при Торгау, потери сторон были почти такими же, как при Кунерсдорфе, и прусская армия лишилась сорока процентов своих солдат. Еще одна такая победа, и Фридриху некем станет воевать! Торгау — это последняя крупная битва войны.
На следующий год из-за усталости сторон полевых сражений почти не было. Пруссия истощена, к этому времени большую часть фридриховой армии составляли бывшие военнопленные. Каким образом удавалось ему принуждать их воевать за себя — загадка. Если он отправлял крупные контингенты пленных с другим генералом, те нередко сдавались противнику. И это заставляет исследователей Семилетней войны всерьез рассматривать гипотезу о Гаммельнской дудочке, которую король, разумеется, никому не передавал… Но и у противников Пруссии тоже было недостаточно средств и вымуштрованных солдат.
В России Гавриил Лодья заинтересовался исследованиями атмосферных явлений. Он изобрел специальные летающие машинки, которые поднимались в воздух с помощью двух винтов, приводившихся в движение электричеством из лейденской банки. Машинки эти могли нести на себе термометры и барометры и взлетать высоко в небо. Запуски машинок часто развлекали праздную публику в петербургских парках. Благодаря этим исследованиям Гавриил Степанович научился чрезвычайно точно предсказывать неожиданные изменения погоды и не раз с потрясающим успехом бился об заклад на эту тему с различными вельможами. Выигранные деньги он пускал на научные нужды. Правда, Петр и Иван Шуваловы неизменно воздерживались заключать с ним пари на погоду даже в самых очевидных случаях.
