— Сдается мне, что у тебя есть еще какое-то дело, но ты не решаешься его высказать. Оставь свои тревоги и говори все, как есть. Ты человек разумный, и я уверен, что нам будет нетрудно столковаться. Кольбейн сказал:
— Известно ли тебе, к кому перешло поместье Сигхвата после смерти хозяина?
Паль сказал: — Я слышал, что там осталась одна молодая служанка по имени Тордис. Она поддерживает хозяйство и говорит, что будет сохранять все в полном порядке до тех пор, пока не вернутся законные наследники.
— Навряд ли они вернутся, — сказал Кольбейн. — Никто не видел Эрлинга и Торбьёрг с той ночи, когда скрелинги устроили побоище в Бьёрнарстадире. Только глупцы могут верить, что дети Сигхвата живы. Нехорошо, если такое богатое поместье окажется без хозяина.
Паль сказал:
— Видимо, у тебя или у Тородда есть какие-то права на Бьёрнарстадир, иначе ты не стал бы беспокоиться. Какие же это права?
— Торбьёрг была невестой моего сына. К несчастью, они не успели обвенчаться, но мне кажется, что это не так уж важно, если хозяйство попадет в надежные руки.
— Боюсь, этого недостаточно, чтобы законным образом вступить во владение усадьбой. Есть и еще одна трудность: Торд, сын Йона, тоже претендует на поместье Сигхвата, и дело его куда вернее, чем у тебя: его сестра Гудрид была женой прежнего хозяина.
Кольбейн сказал:
— Все это верно, но ведь законы составляются людьми, а люди порой ошибаются. К тому же я должен сказать, что у меня есть два отличных быка английской породы, и я дал обет подарить их тому, кто окажет мне поддержку в этом деле.
— Хорошо, сын мой, — сказал Паль. — Я подумаю над твоими словами и, возможно, постараюсь помочь тебе, чем сумею.
Они попрощались, и Кольбейн с Тороддом вернулись к себе домой на Люсу-фьорд. Паль священник сделал все, как обещал, и вскоре Бьёрнарстадир перешел к Тородду, сыну Кольбейна, вместе со всеми землями и тем добром, которое там осталось после набега скрелингов. В начале лета Тородд со своими людьми приехал в Бьёрнарстадир. Тордис, служанка Сигхвата, не хотела пускать их в дом. Она сказала, что это поместье принадлежит Торбьёрг и Эрлингу, и ей нет дела до того, что там решили судьи и чего желает епископ в Гардаре. [25] Тогда Тородд приказал выломать дверь.
— Вышвырните из моего дома эту потаскуху, и пусть она убирается к скрелингам искать своих хозяев, или же прямо на тот свет, там она их вернее всего и найдет.
Люди Тородда выбили дверь и хотели схватить Тордис, но она вырвалась и сама вышла во двор. Там она обернулась и сказала:
— Ты, Тородд, выглядишь сейчас таким грозным и разгневанным, что тебя можно даже принять за храбреца. И я не удивлюсь, если ты вытащишь меч и попытаешься меня зарубить. Только смотри, не ошибись, когда будешь это делать: слышала я, что ты сам не знаешь, где у тебя меч, то ли в ножнах, то ли в штанах.
После этого Тордис ушла из Бьёрнарстадира и поселилась в Исабьёрге у Торда, сына Йона.
Тородду захотелось узнать, что хранили прежние хозяева Бьёрнарстадира в своем Тайнике, но он нигде не мог найти ключа. Тогда он приказал сломать замок. Как только это было сделано, все здание обрушилось, и двоих людей Тородда задавило обломками. Тородд сказал:
— Верно говорили люди, что на Бьёрновом Тайнике лежит заклятие. Не будем раскапывать эти развалины; засыпем все землей и позовем священника, чтобы он освятил это место.
Все было сделано, как велел Тородд.
В середине лета в Вестрибюгд пришел корабль из Норвегии. Этот корабль назывался Трещотка и должен был, согласно повелению конунга, каждое лето привозить товары в Гренландию, однако на деле часто случалось так, что гренландцы не видели Трещотки по четыре, а то и по пять лет. Всем же прочим кораблям запрещалось ходить в гренландские воды. [26]
И вот норвежские купцы, как обычно, снесли свои товары на берег и начали торговлю. Тем временем Паль священник поднялся на корабль и спросил, кто здесь главный. Ему ответили, что правит кораблем Торстейн, сын Эйрика, конунгов дружинник. Тогда Паль пошел к Торстейну и рассказал о своем деле.
— Жизнь в Вестрибюгде стала неспокойной из-за язычников, которых здесь называют скрелингами, — сказал Паль. — Этой зимой они разграбили одну усадьбу и убили двадцать человек. Поэтому мы хотели бы воспользоваться вашим кораблем и поплыть в страну скрелингов, чтобы заключить с ними мир.
Торстейн сказал:
— По-моему, вы вернее сбережете свое добро, если перебьете этих язычников или изгоните их из Гренландии. У меня на корабле пятнадцать латников и много оружия. Соберите еще тридцать человек, и мы расправимся со скрелингами без всякого труда.
Паль сказал:
— Плохой это совет. Ведь скрелингов куда больше, чем гренландцев, и они очень воинственны. Если мы разрушим одно или два селения и перебьем там людей, остальные будут нам мстить, и дело кончится тем, что все христиане в Гренландии погибнут. Вряд ли это понравится конунгу.
Торстейн сказал, что Паль может поступать, как считает нужным. Через неделю Паль загрузил корабль товарами, которые бонды Вестрибюгда собрали в подарок скрелингам, и вышел в море. Вместе с Палем поехали Одд, сын Торкеля, Торд, сын Йона, и многие другие знатные люди. Два дня они плыли на север и на третий заметили селение скрелингов. Гренландцы бросили якорь, перенесли все товары в лодку и сошли на берег. У самого селения они остановились и не знали, что делать дальше.
Нанук, конунг скрелингов, вышел им навстречу с несколькими воинами. Нанук крикнул Палю что-то на своем языке, а Паль ответил на своем, и ни один из них не понял другого. Тогда Нанук приказал привести Эрлинга и Торбьёрг. Люди Паля тем временем сложили все подарки к ногам конунга. Там было много оружия, мехов и красивой одежды. Инуиты были очень довольны. Они бросились разглядывать товары, вырывали их друг у друга и громко кричали, пока Нанук не приказал им угомониться. На берегу уже собралась большая толпа инуитов, и они обступили гренландцев со всех сторон.
Тут привели детей Сигхвата. Четверо сильных воинов крепко держали их за одежду, чтобы они не сбежали. Торбьёрг увидела среди приехавших Торда, своего родича, и сказала ему:
— Верно ли я поняла, дядюшка, что вы привезли скрелингам все это добро, чтобы выкупить нас из плена?
— Это не совсем так, — сказал Торд. — По правде говоря, мы считали вас мертвыми. Но теперь-то мы, конечно, сделаем все возможное, чтобы вызволить вас.
Вот Нанук конунг поднял руку, и все замолчали. Конунг велел детям Сигхвата переводить его слова и сказал:
