Оба индийца вскочили на ноги. Голос прозвучал очень близко от них, буквально за их спиной.
— Тикора! — прошептал Тремаль-Найк. — Кто произнес это имя?
Он огляделся кругом, но никого не увидел; посмотрел вверх, но не заметил ничего, кроме ветвей баньяна, смутно проступающих в темноте.
— Может, кто-то прячется в ветвях?
— Нет, нет, — весь дрожа, сказал Каммамури. — Голос послышался сзади нас.
— Странно.
— Тикора! — воскликнул тот же таинственный голос.
Два индийца снова оглянулись. Ошибиться было невозможно: кто-то находился рядом с ними, но к их удивлению и даже ужасу, был невидим.
— Хозяин, — прошептал Каммамури, — нам придется иметь дело с каким-то духом.
— Я не думаю, что это духи, — ответил Тремаль-Найк. -Мы найдем того, кто развлекается, пугая нас.
— О!.. — воскликнул маратх, пятясь назад в испуге. — Смотри туда… хозяин! Смотри!..
Тремаль-Найк поднял глаза на баньян и заметил полоску света, пробивающуюся из расщепленного ствола. Несмотря на всю свою храбрость, он почувствовал, как кровь застыла у него в жилах.
— Свет! — прошептал он потрясенно.
— Бежим, хозяин! Бежим! — умолял Каммамури.
В третий раз из-под земли донесся таинственный грохот, и из ствола баньяна послышался пронзительный звук рамсинги. Издалека раздались другие похожие звуки.
— Бежим, хозяин! — повторил Каммамури, обезумев от ужаса.
— Никогда! — решительно возразил Тремаль-Найк.
Он зажал в зубах кинжал и взял карабин за ствол, чтобы в случае чего отбиваться прикладом. Но внезапно он передумал.
— Спрячемся, Каммамури, — сказал он. — Прежде чем вступить в схватку, надо посмотреть, с кем придется иметь дело.
Он увлек маратха шагов на сто от ствола баньяна, и оба притаились за колоннами, растущими здесь.
— Теперь ни звука, — сказал он. — В удобный момент начнем действовать.
Из огромного ствола баньяна раздалась последняя резкая нота, которая разбудила эхо Сундарбана. Полоска света, которая пробивалась из верхушки дерева, погасла, и вместо нее показалась человеческая голова, покрытая чем-то вроде желтого тюрбана.
Человек в тюрбане огляделся, чтобы убедиться, что никого нет в окрестностях огромного дерева, потом сделал еще несколько шагов наверх и вылез из расселины ствола, цепляясь за одну из ветвей. Следом за ним вылезли еще человек сорок и тут же соскользнули по стволу вниз на землю.
Они были почти голые. Только набедренные повязки грязно-желтого цвета прикрывали их тощие тела, а на груди виднелась странная татуировка: змея с головой женщины.
Тонкая шелковая веревка, вроде аркана со свинцовым шариком на конце, несколько раз была обернута у них вокруг пояса, и за нее у каждого был заткнут кинжал.
Таинственные эти фигуры молча спустились на землю и окружили старика-индийца, высокого, с властным взглядом, блестящим даже в темноте.
— Дети мои! — сказал он мрачным голосом. — Злая кара поразила нечестивца, осмелившегося вступить на эту землю, священную для тугов и неприкосновенную для любого чужака. Мы принесли его в жертву нашей богине, но богиня еще не удовлетворена.
— Мы знаем это, — ответили туги.
— Да, свободные дети Индии, наша богиня требует других жертв.
— Все, что прикажет наш вождь, мы готовы исполнить.
— Я знаю это, — сказал мрачный старик. — Но время еще не пришло. Нам угрожает большая опасность, дети мои.
— Какая?
— Другой чужак видел Деву, которая бережет пагоду нашей богини.
— О!.. — вскричали индийцы.
— Да, дети мои, какой-то наглец, нечестивец, осмелился смотреть в лицо нашей священной Деве, но он умрет, он погибнет от наших верных арканов.
— Кто этот человек?
— Вы узнаете в свое время. Принесите мне жертву!
Два туга встали и направились к тому месту, где лежал бедный Хурти.
— Ах негодяи! — воскликнут Тремаль-Найк при виде того, как эти двое схватили мертвого за руки и поволокли к стволу баньяна. Он вскинул карабин и прицелился.
— Что ты делаешь, хозяин? — пролепетал Каммамури, хватая ствол его карабина и резко опустив его вниз.
— Я пристрелю их, Каммамури, — сказал глухим голосом охотник на змей. — Они убили Хурти, и надо, чтобы я отомстил за него.
— Мы погибнем оба. Их же сорок человек.
— Ты прав, Каммамури. Мы перебьем их всех в другой раз.
Он снова опустил карабин и улегся на землю, кусая себе губы от бешенства.
Два туга приволокли Хурти в центр круга и бросили его к ногам старика.
— Кали! — воскликнул тот, подняв глаза к небу.
Он выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его в грудь Хурти.
— Негодяй! — заорал Тремаль-Найк. — Это слишком!
И он выскочил из укрытия. Огненная вспышка, сопровождаемая звуком выстрела прорезала темноту, и старик-индиец, пронзенный в грудь пулей охотника, упал на тело Хурти.
Заслышав неожиданный выстрел, индийцы вскочили на ноги с арканами в правой руке и кинжалами в левой. Видя своего предводителя распростертым на земле, залитым кровью, они на миг забыли об убийце и бросились ему на помощь. Этого момента и хватило Тремаль-Найку с Каммамури, чтобы убежать незамеченными.
Джунгли, с их колючими кустами и густым бамбуком, представлявшие надежное укрытие, были всего в двух шагах. Оба индийца бросились в заросли и что есть сил побежали прочь. Так они мчались минут пять или шесть, пока не упали под сенью густого бамбука, надежно укрывшего их от глаз возможных преследователей.
— Если тебе дорога жизнь, — сказал Тремаль-Найк, — не двигайся!
— Ах хозяин! Что ты наделал! — запричитал бедный маратх. — Они набросятся на нас и задушат, как бедного Хурти.
— Я отомстил за моего товарища. Впрочем, они не найдут здесь нас.
— Они духи, хозяин.
— Они люди. Молчи и хорошенько смотри вокруг.
Со стороны баньяна послышались страшные вопли тугов.
— Месть! Месть! — кричали они.
Три громких звука, звука рамсинги, донеслось оттуда, а из-под земли послышался глухой рокот, как и раньше. Оба охотника сжались в комок, чтобы быть как можно меньше, и даже затаили дыхание. Они понимали, что если их обнаружат, минуты жизни их будут сочтены.
Не прошло и трех минут, как они услышали шелест бамбука, и в темноте показался один из этих людей с арканом в правой руке и кинжалом в левой. Как стрела, он пронесся мимо и исчез в густых джунглях.
— Ты видел его, Каммамури? — вполголоса спросил Тремаль-Найк.
— Да, хозяин, — отвечал маратх.
— Они думают, что мы уже далеко, и бегут, чтобы настичь нас. Через несколько минут у нас за плечами не будет ни единого человека.
— Будем осторожны, хозяин: эти люди внушают мне страх.
