Мессир Людовик двинулся в дорогу вместе с кавалькадой рыцарей и в полдень первого дня пути вышел к замку Конке. Это была хорошо защищенная крепость, находившаяся на стороне графа Монфорского, а командовал ею рыцарь из Ломбардии, опытный и отважный воин по имени Мансион. Мессир Людовик не пожелал пройти совсем близко от бретонского гарнизона, не попытавшись взять реванш за поражение под Энбоном. Посему он приказал сделать остановку и готовиться к штурму. Но защитники замка сохраняли хладнокровие и, когда французы подошли к крепостным стенам, так великолепно отбивались, что до наступления ночи противник ничего не мог добиться. Тогда мессир Людовик приказал бить отбой и повелел своим войскам окружить крепость.
Поскольку замок Конке находился всего в нескольких льё от Энбона, Готье де Мони быстро стало известно о том, что происходит под стенами крепости. Молодой рыцарь тотчас собрал своих друзей и спросил их, не считают ли они, что будет благородным делом атаковать мессира Людовика Испанского и заставить его снять осаду. Они сошлись во мнении, что не может быть более славного деяния и оно принесет им великую честь; поэтому в тот же вечер они выступили в поход под водительством своего отважного капитана и шли так быстро, что около девяти часов утра следующего дня увидели крепость. Но они опоздали: накануне вечером замок был взят, а гарнизон перебит. Мессир Людовик направился дальше на Биньян, оставив для защиты захваченной крепости нового коменданта и шесть десятков храбрых воинов. Поэтому цель похода не была достигнута, и английские рыцари заговорили о том, чтобы возвратиться в Энбон; но Готье де Мони заявил, что он пришел сюда издалека не для того, чтобы уйти, не выяснив, какие люди защищают этот замок. Он объехал кругом замка и, заметив пролом, через который мессир Людовик Испанский накануне проник в крепость (новый гарнизон не имел еще времени его заделать), спешился, предложив спутникам поступить так же; оставив лошадей оруженосцам и пажам, англичане, обнажив мечи, пошли к пролому; испанцы тоже выдвинулись вперед, чтобы его оборонять. Но англичан было больше, и они превосходили испанцев мужеством; через час схватки защитники крепости были разбиты и Готье де Мони вошел в замок через тот самый пролом, который проделал Людовик Испанский. Почти весь гарнизон был уничтожен, кроме десяти человек: английские рыцари пощадили их. Потом, поняв, что удержать замок будет трудно, Готье пошел обратно в Энбон, оставив крепость лишь под охраной убитых солдат гарнизона…
Вернувшись в Энбон, мессир Готье де Мони нашел там графа Робера Артуа, в его отсутствие высадившегося с новым подкреплением, присланным королем Эдуардом: он возобновил в Бретани против врага своего Филиппа де Валуа войну, которую, к великому сожалению, был вынужден прекратить во Фландрии.
В это время Эдуард был озабочен тем, чтобы выполнить обещание, которое он дал прекрасной Аликс; выполнить так же свято, как он исполнил обещание, данное графине Монфорской. Следствием послания, доставленного Уильямом Монтегю, стало перемирие, заключенное между Эдуардом и королем Давидом на два года; одним из его условий было возвращение в Англию графа Солсбери. Король Давид упорно просил Филиппа де Валуа вернуть свободу своему пленнику, ведь для освобождения графа Солсбери его должны были обменять на Муррея, одного из четырех баронов Шотландии, отвоевавших Давиду шотландское королевство. В самом деле, сколь бы значительным король Филипп ни считал своего узника, он не мог сопротивляться настойчивым просьбам шотландского союзника, и в конце мая, когда Готье успешно проводил в Бретани различные военные операции, о которых мы уже рассказывали, Филипп разрешил графу Солсбери вернуться в Англию.
Эдуарду пришлось переломить себя, чтобы требовать освобождения графа, но ревность не позволяла королю разрешить Солсбери долго оставаться в замке Уорк. Поэтому Эдуард под тем предлогом, что он хочет доверить графу миссию исключительной важности, повелел ему немедленно прибыть в Лондон; в то же время он просил графа привезти с собой жену, поскольку приближались празднества в Виндзоре, а красавица Аликс обещала присутствовать на них только вместе с мужем. Граф ничего не подозревал; Аликс не сочла нужным тревожить его рассказом о том, что король признался ей в любви, которая, как по-прежнему надеялась Аликс, скоро угаснет и которая, кстати, не внушала ей большой тревоги, поскольку графиня была уверена в себе. Поэтому граф, получив письмо короля, приехал в Лондон вместе с Аликс, считавшей, что у нее нет повода отказываться от приглашения.
Эдуард вновь увидел Аликс с таким хорошо разыгранным равнодушием, что она поверила, будто он забыл о своей страсти и его исцелила безнадежность. Впрочем, чтобы развеять все подозрения графини, король отвел ей комнату во дворце, где поселились придворные дамы королевы. Королева Филиппа тоже очень просила об этом, радуясь, что вновь встретится с давней подругой; Аликс искренне приняла это предложение и снова обрела прежнюю беспечность.
Миссия же, которую король хотел поручить графу, доказывала, что Эдуард неизменно питает к Солсбери полное доверие. В Англию были доставлены знатные пленники (среди них находились мессир Оливье де Клисон, мессир Годфруа д’Аркур и мессир Эрве де Леон, взятые в плен через несколько дней после того, как они оставили службу у графа Монфорского и перешли к Карлу Блуаскому) и заточены в замок Маргит. Эдуард, преследовавший в отношении узников свои цели, назначил Солсбери комендантом замка. Получив инструкции короля, граф отбыл из Лондона.
Тем временем король, имея намерение возродить благородный орден Круглого стола, откуда вышло множество доблестных рыцарей, чья слава распространилась по всему свету, повелел отстроить Виндзорский замок, заложенный в давние времена королем Артуром. Это строительство, как мы уже сказали, надлежало отметить турниром и празднествами. Посему Эдуард послал в Шотландию, Францию и Германию герольдов, дабы они повсюду возвещали, что каждый человек — друг или враг, лишь бы он был рыцарского звания — может приехать в Виндзор, чтобы на турнире преломить копье в честь своей дамы.
Легко понять, что предложение столь могущественного государя взволновало все рыцарство. Поэтому из Шотландии, Франции и Германии стали съезжаться представители всего дворянства Европы, самые доблестные турнирные борцы той эпохи. Отдельные из них уже сталкивались на полях сражений и хорошо знали, что обязаны с уважением относиться друг к другу, но большинство были знакомы только понаслышке и оттого еще сильнее жаждали свести знакомство на ристалище. Сразу по приезде рыцари должны были явиться к маршалам турнира и записаться либо под собственным именем, либо под избранным псевдонимом; на следующий день они получали от короля Эдуарда дары, соответствующие знатности их происхождения и занимаемому в обществе положению. Кстати, турнир должен был длиться три дня и главными бойцами (им мог бросить вызов каждый участник турнира) были назначены: в первый день сам Эдуард; во второй — Готье де Мони, который приехал из Бретани, стремясь не пропустить подобного праздника; в третий — Уильям Монтегю (король, исполнив свое обещание, посвятил его в рыцари), который впервые в жизни должен был преломить копье в турнирном поединке на глазах графини. Три главных рыцаря имели право принять вызов сражаться копьями, мечами или боевыми топорами; запрещался только кинжал.
