Кортеж эрпатора, состоявший из нескольких паланкинов и отряда телохранителей-маджаев, выехал за пределы города. Дорога, ведущая к храму «Миллионов лет», какое-то время извивалась среди песков, а затем безлюдный пустынный тракт плавно перешёл в тенистую аллею тамариндов, посаженных, вероятно, очень давно, ибо их кроны сильно разрослись и ветви теперь хаотично переплелись между собой.
Ворота храма отворились, едва кортеж ступил в тень аллеи: будучи заранее извещен о визите эрпатора, Неферхеб, Верховный жрец храма, уже ожидал его прибытия.
Неферхеб был одним из немногих служителей культа, переживших гонения Ранеба. Заняв пост Верховного жреца, несмотря на весьма преклонный возраст, сравнительно недавно, он теперь подбирал преемника, которому смог бы передать свои знания. Пока же, увы, ни в Абидосе, ни в его окрестностях он ни одного достойного претендента на столь ответственную должность не нашел. Возможно, потому, что предъявлял к будущему Верховному жрецу слишком высокие требования.
Когда гонец доставил ему из Ону послание, гласящее о желании божественного отпрыска принять Посвящение, первым чувством, которое испытал Неферхеб, было раздражение. Конечно же, слухи об успехах эрпатора в деле возрождения Авариса давно уже достигли Абидоса, так что не обошли они стороной и жреца. Но он знал также, что эрпатор перевёз в Аварис древние изваяния Ра, Шу и Тефнут из храма Ипет-Сут, а подобные действия категорически не одобрял. Ибо был твердо убежден, что изваяния богов должны стоять там, где их воздвигли.
Кроме того, Неферхеб считал желание эрпатора посвятить себя служению богам не более чем блажью избалованного царского отпрыска. Даже когда ему доложили, что сам Эйе, правая рука фараона, одобрил решение Тутмоса пройти Посвящение и принять священный сан, он не поверил в серьёзность намерений наследника трона. Жрец по-прежнему считал, что эрпатором в данном случае руководит лишь желание укрепить собственное влияние в Аварисе и обрести дополнительную популярность у народа. Однако, несмотря на все сомнения и подозрения в искренности намерений наследника, встретить и принять его надлежало со всеми надлежащими статусу почестями.
Правда, незадолго до прибытия эрпатора храмовый прорицатель Маа, не спавший накануне несколько ночей подряд, ибо изучал расположение ночных светил, продиктовал жрецу Хери Сешат, храмовому летописцу таинств, весьма странное предзнаменование, им составленное: якобы среди них вскоре появится человек, постигший тайны богов. Хери Сешат, решив, что прорицатель выжил из ума, ужаснулся: мыслимое ли дело, чтобы кому-то из смертных удалось постичь сокровенные тайны богов?! Летописец поспешил к Неферхебу и вручил ему записи, сделанные со слов храмового порицателя. Тот, прочитав строки «летописи таинств», тоже пришел в крайнее изумление…
Между тем кортеж наследника трона миновал храмовые ворота.
На центральной храмовой площади возвышался хрустальный джед[87], увенчанный отлитой из золота головой Осириса. Остальные части тела бывшего правителя Нижнего царства, были, согласно преданиям, разбросаны по приказу Сета по всей территории Верхнего царства, однако Тутмос теперь знал наверняка, что они захоронены под смоковницей на окраине Омбоса. Он приблизился к джеду и почтительно склонил голову.
Неферхеб, напустив на себя, как и подобает Верховному жрецу, величественный вид, поспешил навстречу знатному гостю.
Неферхеб и Тутмос обменялись принятыми в подобных случаях приветствиями. Верховный жрец смерил эрпатора придирчивым взглядом: перед ним стоял отнюдь не избалованный юнец, каким он его себе представлял, но – мужчина. «Складка дум», пролегшая между бровями наследника, свидетельствовала о его серьезности и склонности к долгим размышлениям. Мужественный внешний вид и уверенный, открытый взгляд эрпатора пришлись по душе Неферхебу. «Что ж, пожалуй, он и впрямь достоин Посвящения», – подумал жрец, а вслух сказал:
– Я провожу тебя в специальную комнату, эрпатор. Там ты проведешь три дня, питаясь одними лишь фруктами и овощами. После ритуала Очищения тебя проведут в святая святых, где ты и примешь Посвящение.
Тутмос поклонился:
– Благодарю тебя, жрец.
* * *
По истечении положенного срока в келью Тутмоса вошли два жреца, облачённые в белоснежные одежды. Они помогли эрпатору совершить омовение тела, после чего надели на него такую же тунику и с ног до головы окурили благовониями.
Затем в сопровождении Верховного жреца Тутмос проделал долгий путь по извилистым коридорам, ведущим, как он полагал, к специальному подземному святилищу. Однако неожиданно прямо под его ногами разверзлась тёмная бездна каменного колодца.
– Ты должен спуститься вниз, – назидательно произнес Неферхеб. – Один, без провожатых. Будь внимателен: росписи на стенах расскажут тебе о многом. И да поможет тебе Осирис! – с этими словами он отступил в сторону.
Тутмосу стало страшно. Отчего-то показалось, что ему предстоит сейчас спуститься в царство Осириса, где его встретит, увы, не божественный помощник Тот, перевозящий на барке души умерших через реку Смерти, а сам Апофис.
Неферхеб, стоя за спиной эрпатора и заметив его замешательство, холодно заметил:
– Ещё не поздно отступиться. И Посвящение на этом закончится.
– Нет-нет! – с жаром воскликнул Тутмос. – Я готов!
Неферхеб снял с прикрепленного к стене бронзового держателя факел и протянул его неофиту[88]. Тутмос, осветив им тёмную бездну колодца в надежде увидеть дно, но так ничего и не увидев, начал спускаться по узкой винтовой лестнице в неизвестность. Достигнув дна, он увидел перед собою две двери: обе были чуть приоткрыты.
«И в какую из них входить? – растерялся эрпатор. – Неужели это тоже часть Посвящения и я сам должен определиться с выбором?»
На какое-то время он замер, прислушиваясь к тому, что происходит за дверями. Увы, вокруг царили полная тишина и кромешная темнота.
– Что ж, видимо, боги ждут от меня выбора… Так пусть же он свершится по их воле! – вслух произнес Тутмос, после чего закрыл глаза, несколько раз обернулся вокруг собственной оси и, вытянув вперед правую руку, ибо в левой был зажат факел, и двинулся наугад.
Войдя в выбранную таким образом дверь, он увидел перед собой извилистую галерею. Дверь между тем захлопнулась за его спиной с оглушительным грохотом, гулким эхом, отозвавшимся от сводчатого потолка и высоких стен. На одной из стен Тутмос различил иероглифы, выполненные иератическим письмом. Он приблизился и поднес к ним факел, дабы прочесть. Надпись гласила:
