Вот вдали на пригорке показалось каменное здание, окруженное высокой стеной.
Привратник отпер ворота. Карета въехала во двор. Ее тут же окружили несколько женщин и принялись недружелюбно разглядывать приезжих. Лишь одна из них приветливо кивнула. Это были тихопомешанные, выпущенные на прогулку. Тем не менее даже их вид испугал Лили, и она невольно схватила Гагена за руку.
– Теперь вы видите, графиня, куда вы попали, – негромко сказал Гаген. – К сожалению, изменить пока ничего нельзя. Обстоятельства оказались сильней нас. Но не теряйте мужества, я буду бороться за вас.
– Все напрасно. Мне больше не на что надеяться, – также тихо отвечала Лили, со страхом глядя на окна с решетками. – Боже мой, неужели это явь, а не кошмарный сон?! Ужасно, ужасно!
Она отвернулась и закрыла лицо руками.
Гаген слышал, что она тихо плачет, и это разрывало ему сердце.
– Возьмите себя в руки, графиня, вы и так уже пролили слишком много слез, – сказал он как можно мягче. – Обещаю вам, что приложу все усилия, чтобы побыстрей вызволить вас отсюда и добиться торжества истины. Силой здесь ничего не сделаешь. Надо действовать хитростью. Поэтому наберитесь терпения. Некоторое время вам придется побыть здесь.
– Если бы только Бруно выжил.
– Я надеюсь на это.
– Он еще не знает, что со мной произошло?
– Ему еще рано говорить об этом.
Гаген открыл дверцу, вышел из кареты и помог выйти Лили. Большая часть прогуливающихся помешанных не обращала на них никакого внимания.
Лили предстояло теперь находиться здесь, среди этих людей.
Приехавшие пересекли двор и позвонили у закрытых дверей. Распахнулось небольшое оконце, выглянул сторож.
– Проводите нас к директору, – сказал Гаген.
Сторож провел их в приемную и доложил о посетителях.
– Прошу вас войти! – раздался резкий голос.
Гаген пропустил Лили вперед и последовал за ней. В кабинете вместе с директором находился и его помощник.
Гаген назвал себя.
– А, вы привезли молодую даму, – сказал директор. – Что ж, милости просим. Вам, сударыня, предстоит некоторое время провести вместе с нами и подышать нашим прекрасным деревенским воздухом.
Лили не смогла преодолеть охватившее ее отчаяние. Глаза девушки наполнились слезами.
– О чем вы плачете, сударыня? Вы здесь очень приятно проведете время и укрепите свое здоровье.
– Вы ошибаетесь по поводу меня, – сказала Лили, овладев собой. – Я прекрасно понимаю, куда попала и что мне предстоит. А плачу я оттого, что чувствую себя очень несчастной. Я оказалась жертвой коварной интриги.
Директор кивнул, как бы желая сказать этим, что очень часто слышит подобные слова. Гостеприимным жестом он предложил Лили и Гагену присаживаться.
– Итак, вы та самая особа, о которой писал мне доктор Феттер, – произнес он полувопросительно, полуутвердительно.
При этом имени Лили вздрогнула.
– Да, та самая, – ответил за нее Гаген.
– Как вы понимаете, я должен вести списки всех находящихся здесь, – сказал директор, открывая толстую книгу. – Как ваше имя, сударыня?
– Графиня Варбург, – отвечала Лили.
– Да, совершенно верно, – согласился директор, которому коллега Феттер сообщил об этом пункте помешательства, и обратился к Гагену: – Может быть, вы мне подскажете, как зовут сударыню?
– Очень сожалею, – пожал плечами Гаген, – но мне нечего добавить к словам моей спутницы.
– В таком случае, придется пока довольствоваться этим, – сказал директор и принялся записывать названное имя, а также возраст новенькой и ее вероисповедание.
– Прежде чем мы расстанемся, – сказал Гаген директору, – я просил бы вас уделить графине особое внимание.
– Конечно, уважаемый коллега, можете не сомневаться, что молодой особе будет оказано здесь всевозможное внимание.
– Графиня, без сомнения, получит отдельную комнату?
– Да, конечно… если в том появится необходимость.
– Графиня сможет свободно гулять?
– В пределах двора, – сказал директор, разводя руками. – Большей свободы мы, к сожалению, предоставить не можем. Но во дворе молодая дама сможет гулять столько, сколько потребуется для ее здоровья.
– Значит, я пленница… – с потерянным видом прошептала Лили.
– Мой помощник и заместитель проводит вас, – сказал директор.
– Мы пойдем вместе, – объявил Гаген.
– Как вам угодно, – разрешил директор. – Но я надеюсь, что вы еще зайдете, перед тем как уехать.
Гаген утвердительно кивнул и вышел вместе с Лили и помощником директора, внешность которого не внушала ему доверия.
Они вышли на лестничную площадку и в ту же минуту услышали громкий, безумный хохот. Он звучал так ужасно, что Лили испуганно схватила Гагена за руку, да и сам он вздрогнул от неожиданности.
Психиатр заметил их испуг и пояснил:
– Это больной с первого этажа. Ничего страшного, к этому просто надо привыкнуть.
Жуткое впечатление производил этот дом, в длинных коридорах которого отовсюду раздавались необычные, пугающие звуки.
– Куда вы нас ведете? – спросил Гаген.
– На нижний этаж, в шестьдесят седьмую палату.
– Почему на нижний?
– Здесь нет мест, – лаконично пояснил психиатр.
Они спустились на первый этаж, прошли по коридору в самый конец здания и остановились у крайней палаты, на двери которой был номер «67». Навстречу им поднялась крупная женщина в белом халате, с грубым, мужеподобным лицом. Это и была сиделка Дора Вальдбергер.
– Дора! – сказал помощник директора. – Эта молодая дама поступает под вашу опеку.
Сиделка отодвинула стул, на котором восседала, и распахнула дверь палаты. После чего отступила на шаг назад, разглядывая новую пациентку.
Гаген и Лили вошли в палату.
– Но здесь четыре постели! – вскричал Гаген. – Нет ли у вас отдельной палаты?
– К сожалению, все заняты.
– И окно с решеткой… – потерянно прошептала Лили.
– Обычная предосторожность, – сказал психиатр.
Гаген повернулся к нему и к сиделке и сказал несвойственным ему просительным тоном:
– Будьте добры, уделите этой молодой даме повышенное внимание. Поверьте мне, она нуждается в нем более, чем кто-либо из ваших постоянных пациентов, которые уже привыкли к распорядку. Могу я надеяться на это?
Оба стали горячо уверять Гагена, что сделают все от них зависящее, чтобы скрасить новой пациентке пребывание в стенах лечебницы. Особенно – сиделка, которая в подтверждение своих слов призвала в свидетели Господа Бога и всех святых.
Настала минута расставания. Гаген повернулся к Лили и протянул ей руку. Лили благодарно пожала ее и еще раз попросила приложить все усилия, чтобы спасти Бруно, и передала ему прощальный поцелуй.
